Привезли, обследовали, ничего не нашли. Вызвали меня и говорят: «Сейчас еще один анализ сделаем, если не покажет, тогда по нашей линии все в порядке. Домой пойдете».

Врачи – совсем молодые ребята. Отправили меня гулять на пару часиков, а через полтора часа я узнала, что ему уже сделали операцию. Оказывается, есть такая бяка, как недиагностируемый инфаркт. Если бы не эти молодые ребята, могло случиться самое плохое.

Поставили импортный стент. Мой друг во время операции смотрел на большом экране, как все происходило. Потом отправили в реанимацию.

Отделение реанимации у них – как рубка космического корабля. В центре пост, отсеки с кроватями по кругу.

Через несколько дней перевели друга в палату. Не знаю, как вы, но в моем понимании палата – это несколько кроватей и проходы между ними. А тут! Палата на двоих площадью метров тридцать! Холодильник персональный. Санузел с душем! Не закуток, а приличная такая комнатка! Уход, обход, но не расход! Никто не вымогал ни одной копейки! Лечили на совесть.

Врач нас до сих пор консультирует. А когда на вопрос: «Сколько вы заплатили, чтобы сюда попасть?» люди получают в ответ: «Нисколько!», обычно говорят «Не хочешь говорить, не надо. Но меньше чем за триста тысяч сюда попасть невозможно».

Оказалось, возможно.

Огромная благодарность врачам центра Мясникова.

Как я была рада, что это случилось в Москве, а не в рейсе! Мой друг – водитель-дальнобойщик. А если бы приступ случился где-нибудь в отдаленном месте, где заканчивается география?

Дальше уже не так радостно. Дальше кляузничаю на врача в поликлинике. Потому что уже в поликлинике, где мы вставали на учет, кардиолог – не врач, а хорек вонючий. Долго отговаривал нас от бесплатных лекарств! Хотя эти лекарства стоят копейки.

До сих пор не пойму, зачем он это делал?

После инфаркта лекарств нужно много, а лекарство жизненно необходимое не входит в список бесплатных и стоит, если ориентироваться на пенсию, как крыло от самолета.

Толком ничего не объяснил. На учет не поставил. В результате, чтобы попасть к кардиологу (после инфаркта надо регулярно посещать кардиолога), надо было проходить путь терапевт – кардиограмма – терапевт – кардиолог.

Пока до конца дойдешь, месяц пройдет. А что делать? Запись. Не, не так. З-А-А-ПИСЬ. Если сидеть дома, а не работать водителем на дальних рейсах, то может и ничего. А так за весь год не удалось повторно попасть к районному кардиологу.

Приходится продолжать консультироваться с врачом из центра Мясникова. Там врачи, в отличие от районных, клятву Гиппократа помнят. И, несмотря на то что после выписки – это не их зона ответственности за больного, никогда не отказывают в помощи. Всегда подробно ответят и проконсультируют. И заметьте, бесплатно. С личного телефона, в личное время.

Так что спасибо врачам скорой помощи, врачам кардиоцентра Мясникова, а также личному ангелу-хранителю, и большое б-э-э-э поликлинике.

Мой друг рвался подарить доктору парочку-троечку арбузов, но я как представила нашу хрупкую девочку-врача, пытающуюся поднять двадцатикилограммовый арбуз, так сразу предложила купить ей что-нибудь полегче. Орхидею, например. Увы. Предложение мое не было принято.

Мох сфагнум не влияет на жесткость поливной воды. Это миф, он просто быстрей засоливается. Происходит это потому, что он способен удерживать количество воды, в 10—20 раз превышающее его собственный вес. Вместе с этой водой, он удерживает и соли, которые растворены в этой воде. Потом вода испаряется, а соли жесткости остаются. Вот поэтому он быстрее засоливается, чем кора. Вода, пропущенная через мох сфагнум, остается точно такой же жесткости, что и была до этого.