Она знала, что нельзя тревожить мужа, когда он приходил домой посреди ночи в перепачканном кровью костюме и сразу же прикладывался к любимой фляжке. Она ничего не говорила о том, что он тратил всё жалованье на свои костюмы, выпивку и черт знает что, не принося домой ни пенни. Она никогда не устраивала из-за этого сцен. Хорошее настроение Ринальдо было для нее важнее собственных желаний и мнения. Она была готова безропотно делать всё во имя семьи и хлипкого благополучия, даже жить в этой лачуге с закоптившимися обоями и без надежды на лучшее.

С тихим вздохом Лючия поменяла положение, выпрямив затекшую спину.

Ринальдо повернулся на звук, окинул взглядом оплывшую фигуру супруги. Четвертый месяц или уже пятый? Да какая разница!

Завинтив крышку, он приподнялся на постели.

– Иди сюда! – процедил он сквозь зажатую в зубах сигарету.

– Дети услышат, – бросив взгляд на колыхнувшуюся занавеску, прошептала она.

– Твоя проблема, если они не спят.

Рывком Ринальдо встал с кровати и, расстегнув брюки, дернул головой, приказывая Лючии лечь. Она колебалась, но не долго. Он схватил женщину за руку, развернул к себе спиной и задрал юбку.

В мыслях он был далеко от этой грязной каморки. И не с Лючией, а с Ней – с его Дивой.

Дива! Ради нее стоило жить и умереть, не дрогнув. Его сердце принадлежало ей с того самого момента, когда он впервые ее увидел.

Он думал о ней, пытаясь вызвать в памяти образ, но на темном фоне сомкнутых век подрагивал лишь едва обозначенный силуэт, мягкий локон белокурых волос, яркая нарисованная точка-родинка над губой. Ноздри щекотал призрачный вишневый аромат ее помады. Он не знал этого наверняка, но ему казалось, что у ее губ должен быть именно такой вкус. И ведь она ничего ему не обещала, только мельком взглянула, выходя из апартаментов босса, а сегодня даже не посмотрела на него. Неужели она действительно так любила Карлито?

«Ничего, – думал он, и его движения становились всё яростнее. – Она будет моей».

С крысами разговор короткий. Уже на следующий день у пекарни Гвидо был новый декор. Кроваво-красные разводы интересно сочетались с беленым деревом и картонными муляжами тортов.

– На хрена этот маскарад? – ругался Тони, засучивая рукава рубахи.

– Гвидо работал на картель, – сплюнув на пол, произнес Ринальдо.

Его раздражало, что приходилось снова объяснять простые вещи.

– Если мы сунемся к ним просто так, они положат нас, не успеем мы и шагу ступить. Нам нужно автоматическое оружие, и у них оно есть.

– Ну, так, а маскарад-то на хрена? – подключился Бени, напяливая котелок.

– Пусть они думают, что их ограбили ирландцы.

– А-а-а-а…

Лица подельников наконец озарились пониманием.

Пока картель и настоящие ирландцы, которые не имели никакого понятия о подставе, были заняты друг другом, в лоне итальянской мафии зрел новый лидер – Ринальдо Капетти. Он был дерзок и умен, а все, кто был с этим не согласен, вскоре обретали новое место жительства. Гробовщик на кладбище Святого Креста купил себе новые часы и не просыхал второй месяц.

Сжимая в зубах сигару, Ринальдо смотрел на погрязший в огне, крови и разврате город, и сердце его ликовало. Теперь в городе не было никого главнее его. Он стал самым большим боссом, а тех, кто пытался этому сопротивляться, он без жалости сжил со света.

– Приведите ее ко мне, – бросил он своим людям, отпив из бокала бренди.

Ее привели почти сразу, как будто держали за дверью. Дива сверкнула в него глазами из-под траурной вуали.

– Что тебе нужно от меня? – с вызовом спросила она.

– Ты, – посмеялся он, вразвалочку приближаясь к ней.

– Ты жалок. Нищий, который стал принцем. Тебе не идет этот костюм, он слишком велик. Он из гардероба Карлито, ведь так? Ты всё донашиваешь за ним? Его вещи, его автомобили, его квартиры, его… супругу. Я знаю, ты возьмешь меня и будешь обладать моим телом, но ты никогда не получишь мою душу.