– Это с генами не передается, – сам того не осознавая, тихо сказал он.

– Что? – спросила Настя, услышав шепот Мирона.

– Да, ничего, просто – начал было оправдываться он, но тут в дверях показался его отец и избавил Мирона от необходимости заканчивать предложение. Мирон встал из-за компьютера и пошел на встречу отцу. – Мне пора. – сказал он.

– Но у тебя еще 15 минут – возразила Настя.

– Да неважно. Пока! Еще увидимся.

– Мирон, постой. – громко сказала она. – Подойди пожалуйста.

Мирон удивился этой просьбе, но подошел к девушке за стойкой.

– Прости что заговорила о твоей маме. Я, иногда, не контролирую, что говорю. – смущенной сказала Настя.

– Да, ничего страшного, все норм. – ответил Мирон.

– Нет, я чувствую, что повела себя грубо. Если ты позволишь, я хотела бы, только если ты не против… – Настя от волнения вся раскраснелась и не могла посмотреть Мирону в глаза. – Я хотела бы показать тебе деревню! – почти прокричала она. А потом тихо добавила – В качестве извинения, конечно.

– Соглашайся, сын. – услышал Мирон голос отца. Посмотрев на него, он увидел, что Валерий стоит в дверях с широченной улыбкой на лице.

– Да, давай. Только завтра, я сегодня с дороги, уже устал. – сказал Мирон Насте.

Настя, услышав это, радостно закивала.

– Завтра я работаю до четырех, приходи сюда, заодно досидишь свои минуты. – сказала она.

Попрощавшись, Мирон с отцом вышли на улицу. Валерий ткнул сына локтем в бок и сказал:

– Орел! Дня здесь не прожил – уже поклонница появилась. Весь в отца. – у него был очень довольный вид, то ли от того, что он гордился сыном, то ли от того, что в руке у него был целлофановый пакет, из которого при каждом шаге доносился стеклянный звон.

– Отстань. – бросил Мирон отцу. – Пошли быстрее, в туалет хочу, сил нет.

– Так мы же в деревне, вон тебе туалет! – весело сказал Валерий, указав на куст сирени. Мирон проигнорировал его совет и быстрым шагом пошел к дому бабушки и дедушки.

В тот день они засиделись допоздна. Мирон, устроившись с ноутбуком на диване, внимательно слушал разговор старших. Бабушка плакала, вспоминая какой яркой и жизнерадостной была мать Мирона. Полина Николаевна достала старый альбом с детскими фотографиями дочери и долго разглядывала каждую, тихонько всхлипывая. Дед зазывал всех на рыбалку, отвергая все возражения Валерия о том, что весенняя вода еще не ушла, и клева не будет. Память его сильно подводила, он терял нить разговора и надолго замолкал, путал имена, единственное, о чем он не забывал, это подставлять опустевший стакан, когда Валерий доставал из-под стола бутылку, чтобы налить еще по одной.

Когда все уже собирались идти спать, бабушка подошла к Мирону и протянула ему старое помятое фото. На черно-белом снимке была его мать, примерно его возраста, в школьной форме с кружевным фартуком, ее волосы были собраны большими белыми бантами в два длинных хвоста, а на лице была счастливая улыбка. Рядом с матерью стоял парень, невысокий и хмурый, его рука лежала у нее на спине, он показался Мирону смутно знакомым.

– Кто это? – спросил Мирон бабушку.

– Володька, – ответила она. – Я забыла уже, а они ведь крепко дружили в детстве. Я думала, он ее в ЗАГС отведет после выпуска, но тут твой отец появился и все расстроил.

Мирону не понравилось, что в голосе бабушки он услышал сожаления по несостоявшийся свадьбе его матери с будущим убийцей и он тут же сказал ей об этом.

– Кто знает, – задумчиво сказала она. – Может, сложись все по-другому, и Вика жива была бы, и Володька до такого не дошел бы.

– И я бы не родился, – добавил Мирон.

– Ой, и правда! – заволновалась бабушка. – Прости дуру старую, не думаю, что говорю. Правду говорят: «Что не делается – все к лучшему». Пошли, я расстелила тебе в комнате.