Ваш Джордж Стовассер.

P.S. Да, совсем забыл сказать, что Натали Бенош родилась на краю земли, в городке Шарлоттенберг. Может быть, вам, Шарль, захочется отыскать это место. Удачи.

Шварц снял пенсне, закрыл папку, улыбнулся:

– Теперь вам известно всё.

– Спасибо, дядя Шварц, – проговорила Симона, облегченно вздохнув. – Какое счастье, что Шарль мне никто. Потому что никто – это значит всё, целый мир, целый земной шар, который я могу обнять, прижать к груди.

Она поднялась, обхватила себя руками за плечи, зажмурилась. Ждала, что Шарль поднимется, поцелует её. А он сидел каменным идолом и смотрел на книги за спиной Шварца.

– Что с тобой, Шарль? – спросила Симона, открыв глаза. – Ты не рад? Ты испугался того, что я захочу стать твоей женой, да?

– Нет, нет, – проговорил он, потерев виски. – Просто… Могу я взять книгу?

– Книгу? – Шварц посмотрел на него с досадой. – Зачем она вам?

Шарль поднялся, подошёл к книжному шкафу, взял книгу в старом переплете, раскрыл, улыбнулся.

– Да, именно эту книгу читал мне перед сном добрый сказочник. А чтобы я не забыл его сказки, он положил между страниц цветок – незабудку, – Шарль повернулся, показал Симоне цветок.

– Какое чудо! – воскликнула она. – Сколько лет этому цветку?

– Вечность, – ответил Шарль, вдохнув аромат книжных страниц.

– Теперь я понимаю, что тогда, перед сном твой отец рассказывал мне сказку своей любви, – закрыв книгу, сказал Шарль. На обложке было написано «Справочник по астрономии». Симона рассмеялась.

– Да, папа любил читать сказки из словарей и научных трактатов по банковскому делу. Он хотел, чтобы его дочь была самой образованной девушкой на планете. И вот я…

Шарль обнял её и поцеловал в губы. Первый раз. Симона не ожидала. Она посмотрела на него растерянно.

– Люблю, – прошептал Шарль и чуть громче повторил, – Я люблю тебя, Симона.

Она зажмурилась, подняла голову. Шарль коснулся губами её лба, глаз, щёк, припал губами к губам, как к источнику.

Они не видели, как Шварц Штанцер тихонько вышел из кабинета, прикрыв за собой дверь. Он прошёл на террасу, где поджидала его Аспазия Ля Руж. Она поднялась ему навстречу и спросила:

– Ну, как?

Вместо ответа, Шварц обнял её, принялся кружить.

– Что вы делаете? Прекратите немедленно. Я сейчас упаду. Пощадите меня, Шварц, – простонала Аспазия. – В моём возрасте нельзя делать таких резких движений.

– В вашем возрасте, дорогая, самое время делать такие движения и совершать безрассудства, – расцеловав её в обе щеки, проговорил Швар.

– Что вы себе позволяете? – воскликнула она, вырвавшись из его объятий.

– Выражаю радость, – улыбнулся он. – Вы были правы, Аспазия, Шарль любит Симону. Любит по-настоящему. Вы победили!

– Если я – победила, значит, вы – проиграли. Неужели вас так радует проигрыш? – спросила она.

– Нет, – мотнул он головой, продолжая счастливо улыбаться. – Меня радует ваша прозорливость, ваша женская интуиция, ваша неприступность, ваша… мадам Ля Руж, позвольте вас поцеловать.

– Нет, – гордо вскинув голову, сказала она.

– Я так и знал, – вздохнул Шварц, порывисто обнял Аспазию и поцеловал в губы.

– Вы… вы… – она растерянно на него посмотрела, отвернулась.

Шварц обнял её за плечи, сказал:

– Простите. Простите, милая Аспазия. Считайте мой поступок глупым ребячеством. Отругайте меня. Только не молчите, умоляю.

Она повернулась и поцеловала его в губы. Отстранилась, покраснела, потупила взор, проговорила:

– Если бы вы знали, как давно я ждала от вас этого глупого ребячества, Шварц.

– Но, почему же вы..? – воскликнул он. Она подняла голову, посмотрела в его округлившиеся от удивления глаза, призналась: