К учебнику французского я так и не притронулась. Из головы не выходит произошедшее днем. Наглый мажор! За что я ему должна? За то, что он носится по дорогам и собирает все столбы на поворотах? Сам виноват! И как он найдет меня, интересно? Чушь! Мы живем в большом городе. Он, конечно, может попросить мой адрес у инспекторов, что его задержали, но они не имеют права раскрывать личные данные.

Выдыхаю и раскрываю створки шкафа. Надо выбрать одежду для похода в ресторан. Глянув на платье, передергиваю плечами. Стихия к вечеру только расходится, так что даже на машине я не готова перемещаться в этом тонюсеньком куске ткани.

Достаю джинсы, футболку и любимый мягкий вязаный свитер под цвет своих волос. Если маму не устроит такой вариант, я с радостью останусь дома. Сидеть с ней и Владимиром за одним столом у меня нет ни малейшего желания.

Переодеваюсь, укладываю волосы.

Входная дверь хлопает. Это мама вернулась.

Практически сразу открывается и моя, как всегда, без стука.

— Ты в этом собралась идти в ресторан? — Мама недовольно поджимает губы, рассматривая меня.

— Да. Я попала под дождь сегодня и очень замерзла. В платье наверняка простужусь, а нам завтра документы в лицей отвозить, — захожу с правильной стороны.

— Ладно. Не смертельно, — вздыхает мать. — Французский учила?

— Да, — вру, стараясь сделать максимально честные глаза.

— Вова, — зовет сожителя. — Соня занималась?

— Не знаю, я работал, — летит ей в ответ из кухни.

— Ладно. Я все же надеюсь, что ты понимаешь всю ответственность, которая теперь на тебя ложится. Сейчас я переоденусь и поедем.

Это всего лишь еще один вечер с глупыми, несмешными шутками маминого мужчины и упреками в том, что я недостаточно благодарна и трудолюбива. Ничего нового не будет. Разве что повод. Зачем-то ведь этот прилипала позвал нас именно в ресторан.

Владимир галантно открывает нам двери старенькой «шестерки». Дребезжа металлом, захлопывает. Двигаюсь в угол к окну и замираю мышкой, чтобы не отсвечивать лишний раз и не нарваться на лекцию. Я люблю маму, у меня нет никого кроме нее, но она слишком давит. Чтобы я не сделала, будет недостаточно хорошо. Она всегда требует больше.

— У нас сегодня опять был рейд, — вздыхает мама. — Двух малолетних наркоманов из подвала забрали. Ты бы их видел, Вов! Не старше Соньки, а в глазах пусто. Там вообще ничего нет. Это так страшно. Трясутся все, бледные, грязные. Люди без будущего, — это сказано для меня. — Давно я тебя с собой не брала, — поворачивает ко мне голову. — Ты и расслабилась. Посмотришь вот на таких и вспомнишь, ради чего надо вкалывать!

— Я не хочу смотреть на наркоманов, — отвечаю маме.

— А ты иначе не понимаешь! Ты начинаешь наглеть и расслабляться!

— Да где я расслабляюсь, мам?! — становится обидно. — У меня и друзей-то не осталось. Одна учеба.

— Друзей? Что они дадут тебе, София? Образование? Будущее? На скамейках в парке штаны протирают да по клубам шастают, а потом мы их по подвалам вылавливаем, а девок на аборты таскаем. Твой друг — это учеба. Но ты и здесь не дотягиваешь! Могла ведь сдать лучше. Не дотянула, недозанималась. Зато с подружкой своей гуляла.

— Мам, ну хватит. Я же прошла конкурс, — голос предательски дрожит.

— Прошла она…

— Надь, ну правда, — останавливает ее Владимир. — Оставь ты девочку в покое. Она все сдала. Молодец. Давай не будем ссориться сегодня.

— Да я и не ссорюсь, Вов. Я просто не понимаю, как можно так безответственно относиться к своему будущему.

— Все, успокойся, — он целует ее прямо при мне.

Морщась, отворачиваюсь к окну и стараюсь не вслушиваться в эти чавкающие звуки. Ужасно! Почему это обязательно делать при мне? Но мама хотя бы успокоилась.