Но даже самое самозабвенная песня не могла притупить внимание воробья – он же не глухарь какой-нибудь, который в такие минуты ничего не видит и не слышит. Рыжик пел и крутил головой: вверх – вниз, налево – направо, потому что если какой-нибудь коршун или какая-нибудь кошка застанут его врасплох, это будет лебединая песня Рыжика.

Вертя головой, он видел, как один из малышей на лужайке уронил мячик в голубой бассейн и тянется к нему ручонками, чтобы достать.

Рыжик не любил человеческих детёнышей: они всегда норовили обидеть воробья – бросить в него камень или палку, а когда подрастали, заводили себе самое страшное на земле оружие – рогатку. Поэтому, когда малыш свалился в воду, Рыжик не слишком огорчился: пусть поплавает, этот будущий обидчик воробьёв. Но детёныш был ещё так мал, что не поплыл как другие, а бултыхался на одном месте и захлёбывался.

– Что это? Что это? – забеспокоился Рыжик.

– Зач-чем? Зачем?

Он вспомнил о Чанге и слетел к ней.

– Мальчишка тонет! Мальчишка! – возбуждённо чирикал Рыжик. – Ему холодно, холодно!

Чанга давно не видела своего друга таким возбуждённым. «Наверное, его опять кто-нибудь обидел», – подумала она, встала и пошла вслед за Рыжиком. А навстречу ей уже бежал другой мальчонка и заливался слезами.

В несколько широких прыжков Чанга достигла края бассейна и, не раздумывая ни секунды, прыгнула в воду. Собак породы ньюфаундленд недаром называют водолазами. Их далёких предков так крепко обучили искусству спасать тонущих людей, что даже недрессированная собака этой благородной породы знает, что нужно делать. Эти знания у неё в крови.

Чангу никто специально не дрессировал. Но она инстинктом поняла, что тонущего малыша нужно схватить зубами за рубашонку и немедленно вытащить на берег.

Высоко задрав морду, Чанга – водолаз положила ребёнка на край бассейна и только потом вылезла сама. Вода с неё стекала в три ручья. Собака встала посреди лужайки и просушилась всем известным способом: так встряхнула свою густую шерсть, что брызги полетели во все стороны.

– Нич-чего себе фонтанчик! – чирикнул Рыжик.

Брызги попали и на него, но это были сущие пустяки по сравнению с тем, что творилось по соседству… Второй мальчонка своими криками так напугал взрослых, что через минуту все они были на лужайке, трясли и щупали спасённого малыша, обнимали спасительницу – собаку и производили при этом такой шум, что Рыжик от греха подальше вспорхнул на ту же крышу, где недавно пел свой славный гимн.

«Пожалуй, надо добавить ещё один куплет», – подумал герой и тут же выполнил задуманное, потому что не любил откладывать дела в долгий ящик.

Подоспевшие женщины забрали малышей в дом, а мужчины по-прежнему стояли на лужайке, переживая случившееся.

– Твой внук обязан стать моряком, Хенк, – говорил Серьга, покуривая свою маленькую трубку. – Если уж он не утонул в три года, значит, не утонет никогда.

– Это чудо Господне, что твоя собака оказалась рядом, – никак не мог успокоиться фермер. – Дай я её поцелую!

Он встал на колени, обнял собачью морду и поцеловал её прямо в нос. Чанга вырывалась.

– Если бы это был человек, я спросил бы у него, что он хочет за спасение моего внука. Но собака не скажет. Поэтому я спрашиваю тебя, мой друг, – обратился фермер к старому матросу. – Что ты желаешь?

– Выпить! – тут же отозвался Серьга под одобрительный смех моряков. – А Чанге, если не жалко, – яичницу по – австралийски.

– Для вас мне ничего не жалко! – сказал капитан Хенк и побежал в дом распорядиться.

Вечером на ранчо был пир горой. Хозяин велел принести из подвалов дорогое вино, на вертеле жарился барашек, а на огромной сковороде женщины испекли для Чанги пышный омлет из яйца австралийского страуса.