— Кариночка, зайди-ка, — я распахнул перед дней дверь и улыбнулся так, что зубы свело.

— Ой, Константин Юрьевич, я уходить собиралась…

— Ко мне, быстро.

Все, мое терпение заканчивалось. Карина вмиг считала, что запахло жареным и приняла вид послушной и кроткой сотрудницы.

— Быстро рассказывай, что происходит.

— Не понимаю, о ч…

— Быстро!

— Константин Юрьевич, это не я, честно! Кто-то распускает о вас такие гадости!

— Какие? — убийственно спокойно поинтересовался. Из Карины полилось, как из чаши изобилия, а у меня уши в трубочку свернулись. И не развернулись обратно… — Кто?

Она мялась не больше пары секунд.

— Дашкова.

Я громко рассмеялся. Стоило бы догадаться! Такую дичь только она могла придумать! Коза!

Я вылетел из кабинета. Если ушла ведьма рыжая к ней поеду. И не слезу, пока не накажу по всей строгости да по мягким местам.

— Ты совсем охренела, коза рыжая? — я не настолько злился, но изумленное, немного испуганное личико душу грело. Попалась, Русалочка.

— Это ж сколько вы выпили? — невинно глазами хлопнула и кожаную коробочку на стол поставила. Мой подарок, кстати.

— Достаточно немного, — осадил я. — Чтобы доказать тебе свою мужскую состоятельность, — и лениво на нее пошел.

— Что?! — Ксюша храбрилась, но отступала. — Константин Юрьевич, покиньте мой кабинет. Немедленно.

— А давай я лучше ноги тебе оближу.

У нее губы дрогнули в улыбке, прежде чем снова возмущенно округлиться.

— Значит, я куколд с маленьким членом, любитель групповух, у которого еще и изо рта воняет? — мы медленно кружили вокруг стола: я атаковал; она отступала.

— Я этого не говорила! — натурально возмутилась Ксюша, замешкавшись на секунду. Я бросился вперед и схватил за пояс узкой юбки. На себя резко потянул. Треск лопнувшей ткани разрезал воздух. Дашкова ошарашенно зашипела, толкнув меня в грудь:

— Охренел вообще?!

О да! Я смахнул с ее стола какие-то папки и канцелярию, посадил Ксению Анатольевну на стеклянную крышку. Вот и чулки. Юбка задралась практически до талии. Будем считать это приглашением: я устроился у нее между ног, но руки положил на стол, по обе стороны от бедер. Лицо у Русалки такое, что одно прикосновение, и она либо подарит мне самый яркий секс, либо откусит все, что по ее мнению лишнее.

— Рассказывай, — велел, напирая габаритами.

— Личное пространство, нет, не слышал?

— А что такое? — я говорил практически ей в губы. — Пахнет от меня плохо, м?

— Блин, да не говорила я этого!

— А что говорила?!

— А ты? А?

— Что я?

— Разболтал всем о нас!

— Дашкова, ты в себе? Я по-твоему бабка на лавочке: семки ем и слухи распускаю? Нахрена?

Вот мне делать нечего! С чего она вообще взяла! Может, кто-то что-то и увидел, но я при чем? Да и мне лично плевать. Еще я о мнении посторонних не беспокоился. Хотя про вонь изо рта…

— Давай, рассказывай.

Она мило улыбнулась и плечи мои погладила.

— Всего лишь, что ты так себе в постели, заставляешь отрабатывать ужин и любишь облизывать туфли, — произнесла таким невинным тоном, что захотелось треснуть по заднице, чтобы горели ягодицы, а потом трахнуть основательно, чтобы ходить не смогла! — А про размер я не говорила, только на маленький кактус посмотрела.

— Да что ты говоришь! — умиленно покачал головой.

— Да ладно, Потрясов, собери сотрудников в конференц-зале, сними штаны и сразу все вопросы отпадут. Хочешь я организацией займусь?

— Нет, Русалка, — я потянулся к пряжке ремня, — мне только твое мнение интересно, — и щелкнул, расстегивая.

— Ты что делаешь? — и глаза так округлила, ну дева непорочная, ей богу!

— Доказываю, что я не верблюд.

— Про верблюда вообще речи не было! — Ксюша попыталась ноги свести, но я обхватил за ягодицы и прижался к ней пахом.