Я, как и вчера, сама принимаю ванные процедуры, не позволяя Йере ничем меня натирать. Ей остается только одеть меня и причесать, как того требует местная мода. От избытка драгоценностей я отказываюсь, позволяя украсить себя только одним ожерельем из незнакомых мне камней, серьгами и перстнем.

Мы с Одал снова идем на кухню. Там меня уже встречают пусть и не улыбками, но более дружелюбно, чем вчера. На столе подходит тесто. Оно, как и накануне не совсем подходит для булочек, но пока сойдет и такое. В дальнейшем я планирую дать поварихе несколько разных рецептов теста, в том числе, и песочного. Думаю, местным оборотням оно придется по вкусу.

А сегодня мы будем печь синабоны. Ну…, или что-то вроде них. Роюсь на полочках, где в одну кучу, как ненужное, набросали все специи. Зову повариху и долго втолковываю ей, что специи – это вкусно, а не просто воняет. Совсем забыла, что они оборотни, наверное, у них более чувствительное обоняние. Но ведь совсем необязательно кидать специи ложками, достаточно совсем капельку. Рассказываю, показываю, одновременно с этим разбирая специи и упаковывая их в бумажные пакетики. Повариха усердно все записывает, вижу в ее глазах явный интерес, будем надеяться, что она все-таки рискнет и добавит немного ароматных травок в сегодняшний обед.

Почти всей кухней участвуем в изготовлении булочек с корицей. Я показываю, как раскатывать тесто, как посыпать корицей и темным сахаром, похожим на наш тростниковый. Когда синабоны готовы, сверху намазываю их взбитой смесью сахара, сливок, масла. У всех в кухне от ароматов текут слюни, а у меня – первой. Даю распоряжение принести булочки к завтраку чуть позже, когда я присоединюсь, а трапезничающие уже начнут есть привычные блюда.

Оставив поварят готовить дальше самим, благо, дело это нехитрое, выкладываю в большое блюдо самые удачные синабоны и иду с Одал в трапезную. Пока мы идем, распространяя вокруг себя аромат корицы и сдобы, настроение мое улучшается. Да, беременна. Да, нелюбима. Но, возможно, с помощью ребенка у меня получится перевесить чашу весов в свою пользу. Не может же Вердан относиться к матери своего ребенка как к чужому человеку? Возможно, еще получится все наладить? Знаю, меня опять понесло в розовые мечты, но ведь это не возбраняется?

В трапезную мы с Одал входим, как и было запланировано, с опозданием. Уже все сидят и едят. Я прохожу к своему месту, забираю блюдо с булочками у Одал и ставлю его на наш с мужем стол, полностью игнорируя противную рожу блондинки по другую руку от царя.

Краем глаза я вижу, как зашевелили носами оборотни, как с интересом уставились на принесенные синабоны.

- Что ты сегодня приготовила, жена? – спрашивает Вердан.

Сажусь и только тогда позволяю себе окунуться взглядом в его осенние глаза, в самой глубине которых мечется что-то черное и живое.

- Булочки с корицей, муж мой – отвечаю непослушными губами в тон ему

- С чем? – переспрашивает Вердан, отпуская мой взгляд из своего плена, удивленно взирая на блюдо.

- Это специя такая. Горячая и немного жгучая. Это вкусно. Хочешь, чтобы я опять первая попробовала? - спрашиваю, с трепетом ожидая и желая утвердительного ответа.

- Хочу – говорит, нетерпеливо впиваясь взглядом в мои губы.

Ох, как у меня оглушительно стучит сердце и дрожат руки, когда я беру мягкий, еще теплый, синабон пальчиками. Подношу к совершенно пересохшему рту и откусываю маленький кусочек. Под янтарным взглядом прожевываю и судорожно глотаю сладкое тесто. Удивительно, что оно не застряло у меня в горле.

- Еще – хрипловато говорит муж, слегка наклонившись ко мне всем телом.