Рыжая прислонилась к стеклу, почувствовала, как веснушки впитывают тепло, заряжая энергией тело. Осмотрелась и по теням поняла, что полдень уже миновал. Деревья от небольшого ветерка приветственно раскачивались. Трава на поляне между домом и лесом манила своей мягкостью, в ногах защекотало желание пробежаться по ней босиком. Занавеска слегка покачнулась, подсказывая, что дверь в комнату отворилась.

– Проснулась? – в тишине простой вопрос прозвучал словно гром.

Элиза обернулась. В дверях стояла пожилая женщина. Покрытые серебром волосы, собранные в пучок, платье до пят. Точь-в-точь как незнакомка во сне. Только у этой фартук измазан в муке.

– А я уж хотела будить тебя, сонюшку. Измучилась, видимо. Долго плутала-то по лесу? – с заботой в голосе проворковала старушка.

– Дня два или три… не знаю. Иногда забредала в такую чащу, что не понимала день сейчас или ночь, – машинально ответила рыжая.

– Лес он такой, самостоятельный, – проворчала хозяюшка, подмигнула гостье и погрозила пальцем в сторону окна.

«Погрозила лесу? Может она сумасшедшая?» – подумала Элиза, но всё же приветливо улыбнулась.

– Пойдём, я блинчиков напекла. Накормлю тебя и отвечу на вопросы. Ты же за этим ко мне пришла? – вновь подмигнула бабуся и махнула головой «мол, идём за мной».

– Откуда вы всё знаете? – удивилась Элиза, но хозяйка уже вышла из комнаты, пришлось последовать за ней, запасаясь терпением.

За дверью встретила светлая гостиная и по сравнению с комнатой, из которой они только что вышли, здесь царило множество звуков. Что-то шкворчало, бурлило, позвякивало. И запахи витали топлёного масла, раскалённой сковороды, дымком от слегка прихваченного высокой температурой сладковатого теста. Желудок Элизы запел голодную песню. А хозяйка, понимающе улыбнулась и подтолкнула гостью к столу. Заскрипела ручка чугунного чайника, зажурчал чай в фарфоровой чашке, окутывая рыжую запахом трав и тепла.

– Ох, детонька, время оно знаешь и не такому научит. Мне ж давно не шестнадцать, – старушка подмигнула, поправила выбившую седую прядь. Посмотрела в сторону окна и добавила: – Да и лес не молчит. Птички-невелички, лисички, белки. Они многое видят, слышат. Говорить не умеют, но так громко думают.

Рыжую раздирало любопытство и зарождающаяся тревожность. Перестав жевать блинчик, она спросила:

– Вы мысли читаете?

Хозяюшка снова подмигнула, но Элиза уже не удивилась. Видимо это привычка старушки.

– А что такое мысли? Это же просто вспышки. Энергия. Хочешь научу?

Рыжая опустила глаза в чашку чая. В голове зазвучали крики толпы, будто все эти люди сейчас находятся рядом. «Сжечь! Ведьма!»

– Нет, я просто хочу понять, как мне вернуть всё обратно, чтобы меня перестали бояться…

Но вместо ответа старушка приложила палец к губам и посмотрела будто сквозь избушку, куда-то в далёкую даль.

– Тссс! Слышишь? Топот копыт.

Элиза напрягла слух, но ничего не услышала.

– Тебе пора! Это то, что тебе сейчас нужно, – старушка вытолкнула из-за стола жующую блинчик гостью и выпроводила её прямо в лес.

– Но… А как же вопросы? – в огненных глазах плескалось непонимание и обида.

– Позже. Поспеши! Кыш-кыш! – не унималась старушка.

Повинуясь движениям рук колдуньи, ветки деревьев подгоняли растерянную рыжую вглубь леса. Тропинка петляла, но помогала, вдыхая в себя кочки, чтобы путница не упала. Элиза посопротивлялась немного, оглядываясь назад, рассматривая исчезающий силуэт старушки, но как только тот скрылся за зеленным массивом, поддалась лесу. Всё походило на сон, она ждала, когда лучики солнца пощекочут веснушки и разбудят её. Но вместо этого ветка сильнее, чем раньше толкнула путницу, отправив прямо под копыта неожиданно появившейся лошади.