- А что с Верой случилось? – посыпалось со всех сторон, нравилась пацанам эта девушка.

- Замуж вроде вышла, тренерша так сказала, - дергаю плечом от раздражения. – Всё, погнали, а то расслабились.

- Да, жаль, Вера прикольная была, веселая, - сокрушаются торнадовцы, я лишь усмехаюсь, теперь некому анекдоты травить. – Ну эта у нас надолго, ей замуж выйти не грозит, кто на такую западет.

Поднимаю голову, выискивая в толпе автора такого пророчества, нахожу и смотрю на Дена, скрипя зубами, так хочется врезать ему по харе чет, выбешивает в последнее время. Едва сдерживаюсь.

- Чё? – спрашивает, учуяв мой немой посыл. – Я че, не прав? Наши чики в сто раз круче, чем эта…

- Мы работать собираемся, или скалиться будем и как бабы базарные языками чесать? Взялись, - командую, первым становясь под раздачу теннисных мячей.

Эту мелочь еще умудриться поймать надо клюшкой, один кидает мяч, остальные стараются по очереди загнать их в ворота, так оттачиваем ловкость и реакцию. Через полчаса половина площадки усыпана белыми мелкими мячами, но в воротах всего десять процентов.

- Плохо, парни, - констатирую факт, - расслабились после отпуска. Добавим еще пару тренировок в неделю, и это занятие выполнять будем каждый день, пока не завалим ворота этими гребанными мячами. Согласны?

Молча кивают, понимая, что без нужной реакции нам не выиграть ни одного матча. Командую прокатку, а сам машу Дане, зову ее, чтобы собрала в корзины все, что мы тут раскидали. Час проходит быстро, уже выходя со льда вижу тренера. Он стоит у калитки и с ним агент, который пару раз предлагал мне контракт на работу в МХЛ, а я каждый раз отказывался. Сейчас снова будет уговаривать.

- Здравствуйте, Анатолий Борисович, - здороваюсь, пропуская ребят вперед, те подбадривают, советуют соглашаться, если снова звать начнут и предлагать контракт.

- Ребята правы, - смеется в седые усы агент, - я снова по твою душу, Глеб. Что скажешь?

А что я скажу? Не могу бросить маму одну, она тогда совсем с катушек слетит. Говорю, как есть.

- Ну это несерьезно, я тебе карьеру предлагаю, блестящую, а ты все в топку. Твоя мама понимать должна, что лишает тебя…

- Извините, у меня одна мама, другой нет, - обрываю агента, собираясь уйти в раздевалку. – Если не получается, то значит так нужно.

- А не боишься, что потом будет поздно? Всю жизнь возле материной юбки просидеть решил?

- Я ничего не боюсь. Надо будет, просижу. До свидания, Анатолий Борисович.

В раздевалке с облегчением скидываю тяжеленную форму и падаю на скамью, откидываясь на чей-то шкафчик. Мне очень хочется получить контракт, понимаю, что вечно за мной бегать не будут. Но как оставить маму? Она совсем свихнется от одиночества.

- Можно? – в дверь стучат слегка и потом появляется конопатая физиономия Даниэлы. – Я собрала шары и шайбы, а куда все отнести не знаю, мне не сказали.

- Пойдем, покажу, - натягиваю футболку на потное тело, но больше некого послать, все в душе, слышно, как плещутся и ржут над чем-то, черти.

Помогаю тащить корзины нашей новой подбирашке, ворча, что приспичило ей прийти в ледовый на работу. Складываем все в кладовке под трибунами и не можем разойтись в тесном помещении, заваленном всяким хламом, нужным и тем, что уже пора давно выкинуть. Я влево и рыжая туда же, я вправо, и та повторяет мои движения.

- Так! Стоп, - смеюсь, прикалывает ситуация, будто вальс танцуем. – Я туда, ты сюда.

Резко поворачиваемся, теперь в нужном направлении, но нам на головы вдруг начинают сыпаться вещи, Данька спотыкается и падает, увлекая меня за собой. Накрываю девчонку собой, мало ли что может прилететь с верхней полки. Мне на спину будто камни кидают, потом все прекращается. Откатываюсь в сторону, помял птаху кажется, глаза закрыты, губу закусила. Ее кофта задралась и виден живот, совсем немного, но от его вида вдруг становится сложно дышать. Тоже закрываю глаза, не решаясь встать первым и протянуть ей руку.