– Владимир Иосифович, – представился высокий гость, уже не присаживаясь, и с лёгким поклоном добавил: – Меньш.

– Да узнаем-с, узнаем-с, – залепетал хозяин, доставая из японского шкафчика набор для саке. – Телевижен смотрим-с. Кого прикажете беречь?

– Вас, – улыбнулся вельможный пан, – достояние вы наше.

– Слава тебе, Господи! – ещё раз поклонился дядя и как-то по-детски прищёлкнув каблучком, вытянулся, точно готовый читать стихотворение за конфеты. – Рад служить. Весьма обязан. А чем, собственно?

Меньш указал рукой на разливаемую дядей по пиалам воларку.

– Дошла и до вас молва? – засмеялся хозяин, а гость удивлённо развёл руками:

– А на что Москве уши? Слышали, слышали. И пробовали не раз.

Кот Гитлер, тершийся о ногу охранника, размашисто зевнул, демонстрируя своё пятнистое нёбо.

– Разрешите, Владимир Иосифович, за ваше здоровье-с? Кошка! Ставь воду на пельмени с медведем. Я сам крутил.

– И мясо своё?

– Не держим, – грустно вздохнул дядя. Они тихо выпили. – А лимуровка ведь не единственное мое изобретение, есть и другие.

– Например? – насторожился Меньш, закусывая стерлядкой.

– Никому не рассказываю, ибо боюсь нарушить права. Вы ведь, Володя, знаете, какой балаган начнется, если придумать топливо раз в десять дешевле и эффективнее бензина?

Тут Меньш действительно, кажется, призадумался.

– А кому будет нужен патриарх, если я объясню, как услышать голос самого Иисуса Христа?

Владимир Иосифович сразу расслабился.

– Поверьте мне, это происходит постоянно на многих застывающих поверхностях. Просто мы не умеем воспроизвести. Смотрите! – сказал дядя Мур и вытащил из японского шкафчика бесформенный кусок какой-то породы. – Это застывшая лава с Везувия. Хотите услышать его извержение?

Не обращая внимания на отказ, он достал из ящика что-то вроде бормашины с иглой на конце и медленно повёл по поверхности артефакта. Из усилителей раздался отвратительный звук, скрежет и треск.

– Вот, – сказал затейник, подливая под шумок воларку. – Ну, запись конечно немного пострадала. Время. Но… А представьте себе, что нас окружают предметы сохранившие брачные песни динозавров, магические заклинания первых гончаров. Звук – это если угодно, продольные волны в упругой среде. Если звук отражается от поверхности, значит он на неё воздействует и в определенных условиях оставляет след. Звуковая волна – вот в чём наука будущего! С помощью неразличимых звуковых частот я могу заставить вас…

– Зачем же меня заставлять, Лимур Аркадьевич? – добродушно возмутился министр. – Я и сам могу…

– Мочь-то вы можете. Но тут вопрос власти. Вопрос послушания.

– Так вот о власти и послушании, – вздохнул вельможный москвич. – Я к вам, собственно, по дороге заглянул по просьбе святителя томского.

– Весь внимание, – насторожился дядя Мур.

– Идёт от вашей науки по святой монастырской земле какая-то нехорошая вибрация. Мы тут роспись восстанавливаем, решаем, какой слой ценнее – сами понимаете, ЮНЕСКО, государственная охрана культурного наследия – а у владыки всё сыпется.

Естествоиспытатель нахмурился, а серьезный человек взял его руку и помял по-дружески в своих теплых благодетельных пальцах.

– А ещё участковый ваш шлёт в центр какие-то странные донесения о… – гость осёкся. – Я бы даже сказал волшебные донесения.

– Так что всё-таки для страны важнее, – спросил дядя Мур, мучаясь от чиновничьих ласк, – наука или религия?

– Может, мы вас в район какой-нибудь переселим?

Дядя понял, что дело пахнет очередной ссылкой семейства.

– А участок ваш под кельи пригодиться. Оставим здесь и старца вашего. Ему уже поздновато климат менять.