– И посоветоваться в том числе. Для начала вот о чем: мне необходимо получить лицензию.

Томек фыркнул:

– Так получайте, кто вам мешает? Обратитесь в управление по лицензионной деятельности и…

– Видите ли, в чем дело, – наступал ответственный момент, и Даша постаралась принять самый благонадежный вид, на который была способна, – дело в том, что мне нужна специфическая лицензия.

Комиссар принял из рук вернувшегося помощника упаковку с таблетками и принял сразу две штуки.

– И какая же, если не секрет? – Он отпил кофе и запрокинул голову, намереваясь таблетки проглотить.

– На детективную деятельность.

Возможно, ей следовало получше подготовить собеседника к столь неожиданной просьбе, или же комиссару просто не стоило запивать таблетки таким горячим кофе, только он вдруг весь раздулся, побагровел и издал звук, похожий на звук лопающегося воздушного шара, из которого вместо воздуха вылетали таблетки, остатки кофе и проклятия. Когда воздух в майоре закончился, наступила мертвая тишина.

Даша медленно открыла глаза и дрожащей рукой отлепила одну из таблеток от щеки. Затем, достав из сумочки пачку бумажных платков, принялась оттирать заплеванные комиссаром веснушки.

– Ну, спасибо вам… Вот уж никак не ожидала от сотрудника правоохранительных органов такой…

– Вон! Вон отсюда, и немедленно! – взревел комиссар.

Даша молча встала и направилась к двери.

– Стоять! – Новый приказ прозвучал в некотором противоречии с предыдущим, но Томека это не смутило. – Немедленно вернитесь.

Молодая женщина замешкалась, размышляя, к чьему голосу прислушаться – разума или сердца, но в этот момент дверь распахнулась и с силой ударила ее по лбу. Из ореховых глаз брызнули слезы.

В проеме стоял высокий благообразный человек, он буквально дышал гневом. Человек, очевидно, собирался сказать несколько крепких слов хозяину кабинета, но, увидев плачущую женщину, которую он перед этим едва не убил, растерялся.

– Пан заместитель министра… – Томек подскочил и вытянулся во фронт. – Простите… Извините… Я думал…

Благообразный замминистра перевел взгляд со стонущей Даши на форменные брюки комиссара, на которых ниже пояса расплывалось большое темное пятно. Томек проследил за направлением его взгляда.

– Пан министр! Пан заместитель! – отчаянно восклицал он. – Вы все не так поняли, я вам сейчас все объясню! Это кофе! Кофе…

Заместитель министра сглотнул и произнес тихим голосом, не сулящим ничего хорошего:

– Извините, что отвлек вас от несомненно важного занятия, но хочу сообщить, что деньги, которые были мне возвращены, оказались фальшивыми. И теперь либо вы должны найти настоящих преступников, либо меня будут судить как фальшивомонетчика. Мне сказали, что с завтрашнего дня у вас отпуск, и мне бы не хотелось, чтобы он стал бессрочным.

Произнеся эту двусмысленную фразу, замминистра вышел, громко хлопнув дверью.

Оплеванная приложила руку ко лбу и на всякий случай громко застонала.

Миссис Харрис не любила низкий, вибрирующий гул дверного гонга. Она уже давно подумывала заменить его на что-то более мелодичное, но, к сожалению, он был слишком стар. Замена могла быть истолкована как посягательство на традиции, которых и так в Америке было немного. Кроме того, не изменится самое главное – звон или трель все равно будет означать приход гостей. А сейчас ей меньше всего хотелось кого бы то ни было видеть.

Последний звук растворился в тишине огромного дома, а хозяйка даже не шевельнулась. Послышалось деликатное покашливание мажордома.

– Входите, Патрик. – Элиза спустила ноги с кровати на отполированный до блеска темный дубовый паркет. – Кого там еще нелегкая принесла?