– Так и знала, что ты не ради лечения исследуешь труп.

– Нет. Но это не отменяет того факта, что я смогу приносить пользу людям. Кошка тоже не очень-то заботится о сохранности зерна и ловит мышей исключительно для своей выгоды, но, поймав мышь, она помогает и людям.

Он почесал подбородок и помрачнел.

– Этого не следует говорить ребенку, но ты умна… чересчур для своих лет. Я не говорю тебе делать что вздумается, но считаю, что черти правы со своим взглядом на жизненные ценности. Нужно делать то, к чему лежит душа, ибо мы не знаем, куда приведут наши дела. К примеру, твои карты помогут путникам, но они могут попасть и к плохим людям, которые пройдут туда, куда без карты не добрались бы. Спасая утопающего ребенка, мы не знаем, кем он вырастет.

Рюмси удивилась, уже в который раз. Отец иногда говорил, что мужик скорее поверит своей бабе, у которой дети на соседа похожи, чем черту. Она не совсем понимала эту поговорку, но суть уловила и поразилась тому, что староста ценил мудрость чертей.

– Что ты хочешь сказать?

– Хочу сказать, что если мы не знаем, к чему приведут наши поступки, то не лучше ли наслаждаться жизнью, не думая о последствиях? Понимаешь меня?

– Понимаю.

Он кивнул:

– Пошли уже наверх, а то еще простудишься.

Но Рюмси уставилась на одну из стен, рассматривая ее странную поверхность. Присмотревшись внимательнее, она сообразила, что на стене что-то нарисовано. Внезапно рядом раздался какой-то звук.

– А там у тебя что? – заинтересовалась девочка, когда одна из посудин на стеллаже снова дрогнула. Там в мутной стеклянной банке находилось какое-то существо.

– Взгляни, если хочешь.

Староста поднес факел к стеллажу и осторожно отодвинул крышку. Оранжевый свет залил мебель целиком, изгнав тени даже из дальних углов. Рюмси, осмелев, подошла поближе. Существо внутри, сильно напоминавшее крысу, подняло рыльце и принюхалось. У него совсем не было туловища, вместо этого из головы росло несколько отростков, походивших на облезлые хвосты.

– Зачем оно тебе? И что это вообще такое?

– Я бы и сам хотел знать. Оно похоже на песчаного марионеточника, хоть они и водятся только в гробницах Аакона.

– А где ты его нашел?

– Нашел не я, а Недовольный Дарелл. Знаешь его?

Недовольного Дарелла знали все. Рюмси кивнула. Староста продолжил:

– Он уверял, что нашел это возле Вечного Леса. И меня терзают смутные сомнения, прав ли я.

– Насчет чего?

– В Лесу обитает множество разных тварей, которые по какой-то причине не покидают его, за редкими исключениями, – староста кивнул на посудину с тварью. – Я склонен думать, что кто-то намеренно населил Вечный Лес всевозможными монстрами из разных стран только для того, чтоб никто не смог туда проникнуть. И окутал Лес какой-то магией, чтоб твари обитали лишь внутри и не покидали его.

– Разве Лес не появился… ну… сам по себе?

– Случайно вырос лес с деревьями, которые нигде больше не растут, и населенный смертоносными тварями, не способными его покинуть? Рюммери, да над ним даже птицы не летают. Лес явно создан, чтоб туда никто не вошел, словно внутри него тайны, знать которые запрещено. Вырос сам по себе? С таким же успехом можно наткнуться на деревянный забор и утверждать, будто деревья сами попадали друг на друга, а гвозди принес и вонзил ветер.

– Но этот твой… марионеточник как-то выбрался. Как и монстр, что того бедолагу на дерево загнал.

– Верно. Но это детеныш. Возможно, сила, которая сдерживает тварей внутри, меньше влияет на их отпрысков, – староста закрыл крышку и задвинул посудину обратно. – Пойдем.

Они вышли из подвала, за что Рюмси была благодарна.