Влад не заметил того момента, когда Света начала с ним разговаривать. Не просто делать какие-то небольшие замечания или упрекать в чём-то, а просто беседовать. Она сейчас спокойно могла говорить рядом с ним на совершенно любые темы, не боясь того, что парень над ней посмеётся. И если изначально девушка бросала всего лишь короткие фразы, малозначимые для Влада, то сейчас она без каких-либо страхов и сомнений рассказывала то, что сама знала. Девушка делилась своими знаниями с одноклассником, глядя прямо ему в глаза, лишь иногда смущённо отводя их в сторону, словно вспомнив, что раньше она была не такой и нужно как-то возвращаться к своему привычному состоянию.

Ребята разговаривали совершенно свободно, будто знали друг друга всю свою жизнь. Они за то время, которое находились в лодке, успели хорошо узнать друг друга, и сейчас между ними уже не было той невидимой преграды, которая ощущалась в первое время. Даже случайно заползающие мысли по поводу того, что не стоит так сильно сближаться друг с другом, никак не действовали ни на Свету, ни даже на Влада.

Каждый знал о другом то, чего бы он не узнал в обычный будний день: что они любят, чего боятся, как ведут себя в тех или иных ситуациях. Они не скрывали друг от друга совершенно никаких эмоций, будь то злость, печаль или радость. А самым странным Владу казалось то, что Света не боялась смотреть ему в глаза. Она смотрела ему в глаза постоянно. Она могла спокойно взглянуть в глаза парня, когда разговаривала с ним, когда что-то объясняла, да и просто так, когда разглядывала окрестности. Она уже не вздрагивала, когда её взгляд случайно попадал на Влада, который в это время смотрел на неё. Света уже не стеснялась в открытую разглядывать его и даже не всегда опускала смущённый взгляд на свои руки, когда парень замечал её пристальный взгляд.

За то время, пока ребята плыли в неизвестном никому направлении, меняя курс по мановению судьбы и подчиняясь течению, они успели побывать в двух бурях, найти способ очистить солёную воду, поймать большую, даже огромную, по их меркам, рыбу, чтобы наесться ей досыта и даже оставить что-то на следующий день. Они успели вспомнить все, хоть и детские, игры, которые спасали их от скуки. Это были гляделки, игра в слова или в города, где, на удивление Светы, постоянно выигрывал Влад. Они в один из скучных дней придумали прятать какую-нибудь мелкую вещь в лодке и пытались её отыскать. Сперва данное занятие казалось весёлым, задорным и чем-то необычным, но вскоре наскучило, потому что прятать было уже негде. Когда им не спалось, ребята на слух составляли из какого-нибудь большого слова много маленьких или разглядывали звёзды, пытаясь найти нужные созвездия. Все эти детские игры заставляли их смеяться. Они заставляли забыть о том, что нет никакой надежды на спасение, а по вечерам, когда солнце заходило за горизонт, оставляя вместо себя большие тени, ребята пытались устроить театр теней. Выходило вначале нелепо, смазано, и звери были похожи на всё что угодно, только не на зверей, но потом стало получаться гораздо лучше. Сначала хорошо смогла получиться птица. Следом за ней крокодил. И с каждым разом у ребят, не только в театре теней, но и в остальных играх, получалось всё только лучше и лучше. Они даже смогли придумать небольшую историю с участием птицы, крокодила и улитки, лишь бы не верить, что им предначертана смерть.

Ночами, пока Влад щёлкал зажигалкой, чтобы привлечь чьё-нибудь внимание, он придумывал разные страшилки и рассказывал их Свете с придыханием, подводя зажигалку опасно близко к загорелому, даже сгоревшему на палящем солнце лицу, но испугать девушку ему так и не удалось. Самым страшным кошмаром сейчас для них было то, что они могут утонуть. Никакие страхи перед учителем, когда не выучил какой-нибудь урок, или страхи перед сложным и важным экзаменом никогда не сравнятся с тем страхом, который незаметно разрастался внутри ребят, пока они плавали без какой-либо надежды на помощь в бескрайнем водном просторе. Тот страх, который они испытывали сейчас, подкрадывался со спины, незаметно, словно пытался напасть исподтишка, чтобы ребята его не заметили. Но ночами, когда голова освобождалась от мыслей о том, как выжить, у них начинало сосать под ложечкой, потому что только тогда в их голову проникал тот настоящий ужас, который ходил за ними по пятам и не давал спокойно дышать.