– Прости папа, – вмешалась Юми, – но мне показалось, что… Он ведь настоящий разбойник, об этом и в газетах писали.

– Разбойники, да будет тебе известно, не имеют столь хороших манер и не одеваются так прилично! – нравоучительным тоном наставил отец. – А читать газетные пасквили вообще не рекомендую, тем более юным девицам.

– И что же он делал в нашем доме? – не унималась Йоко. Отец стал прятать глаза.

– Просто приходил разделить со мной риндзитяною. Это запрещено – провести вечер адвокату и его клиенту?

Женщины дома Орихара лукаво переглянулись.

– Вот! – ударил себя по колену, нарочито вскипев, Сёку. – Они снова чему-то улыбаются! Перестаньте нарушать ритуал! Продолжаем пить чай.

Вечером жара спала и в саду за домом снова стало слышно пение камышовки. Когда же совсем стемнело, дочери Орихары остались одни в комнате и принялись обсуждать события сегодняшнего дня.

– Ты, кажется, познакомилась с рикшей?

– А ты, кажется, никак не поймешь, что не надо совать свой нос во все дела, что тебя окружают? Лучше бы думала о школьной успеваемости.

– Я и так о ней думаю, могу я хотя бы в каникулы отдохнуть?

– Так у вас каникулы… не знала…

– Ну так что?

– Что?

– Он рикша? И он тебе нравится?

Йоко окинула сестру взглядом и поняла, что она не успокоится, пока не услышит утвердительного ответа.

– Да, но это ровным счетом ничего не означает. Мне еще и император наш нравится, и что с того?

– Перестань, я в другом смысле. Он нравится тебе как мужчина?

Слова сестры сыграли ту же роль бикфордова шнура, что и отцовский вопрос накануне в саду. Йоко подсознательно вернулась к вечернему разговору с Рю. Ей против ее воли вспомнились его черты лица, его смуглая кожа, жесткий взгляд карих глаз – такой взгляд носили самураи, в нем была одновременно сила, и защита; умение наводить страх и сводить с ума от влюбленности. Она вспомнила, как его сильные руки держали поводья тележки, как быстро он бежал и с какой неподдельной гордостью отвечал на ее колкости. Она улыбнулась.

– Вот уже и улыбаешься, – захихикала сестра.

– Кто улыбается?

– Что за глупости?

– Посмотри в зеркало.

Йоко подошла к трельяжу – и впрямь улыбка красовалась на ее юном девичьем лице.

– Ты знаешь… – задумчиво произнесла она, – что «Рю» означает дракон?

– Так значит, его зовут Рю?..

– Дракон… – Йоко словно не слышала вопроса сестры.

– Фу, – хмыкнула Юми, – драконы все страшные. Я в сказках читала.

– Нет. Он прекрасный дракон. Огнедышащий прекрасный дракон.

День выдался достаточно утомительный для дочери адвоката Орихары. Приняв ванну, она рассчитывала моментально уснуть, но ее надежды не оправдались – она ворочалась в постели почти до самого утра. Несколько раз вставала, чтобы попить воды, но ничего не помогало – сон не шел. Вместо сновидений в голове был только один образ…

А в это время Рю, высокий юноша в лохмотьях, шел мимо дома адвоката. В неурочный час – поздно ночью, когда на улице из прохожих оставались только пьяницы да дворовые собаки. Он остановился у ворот и посмотрел в окна – кругом было темно. Он стоял так долго, минут двадцать, пока наконец дремота не овладела им и не приказала возвращаться домой, далеко отсюда, на другой конец Токио.

***

После выхода из тюрьмы потомок славного рода Нагаёси не нашел своего места в жизни – так же, как не нашли его его предки, выброшенные пеной на берег Реставрации Мэйдзи. Он стал рикшей и принял это имя, хоть и означающее «Дракон», но далекое от того родового наречения, которое он должен был носить и которое принадлежало ему по праву рождения. С годами он все больше и больше укреплялся в мысли о том, что настоящее имя надо забыть, а временами ему казалось, что он и впрямь вычеркнул его навсегда из памяти.