– Разумею, что можно и в дозор послать, если девицей переодеть. За себя постоит, коли в деревню отправить, так и диспозицию противника узреет. А потом доложит. Где мужик не пройдёт, там баба хитростью возьмёт.

– Верно! Любо гутаришь! Любо! – поддержали его остальные казаки.

– Одёжа девичья есть? – насупившись спросил Карякин у девушек.

– Как не быть! – за всех ответила Лена.

– А ты у них, знамо, заводила. Так? – в ответ поинтересовался он у Полуяновой.

– А то, ваше благородие!

– Ну, смотрите мне! – он погрозил пальцем всем троим.

– Благодарствуем, – все трое поклонились ему.

– А вы, охламоны, – обратился подъесаул к остальным казакам – полковнику только не проговоритесь. Всем голову снимет. Крутов! Ты тоже, смотрю, пришёл поглядеть на действо сие? Айда сюда. Примешь новобранцев, сёдла выдашь взамен французских и на постой определи.

Роме и Лене досталась изба на краю деревни. Хозяйкой оказалась сухонькая бабулька. Неопределённого возраста, однако радушно их встретившая. Лена сразу переоделась и включилась в уборку. Рома тоже не стал сидеть сложа руки и исправно выполнял работу водоноса. За работой не заметили как наступил вечер. Поужинав, Полуяновы собрались спать. Нежданно-негаданно в дверь постучали. На стук вышел Роман.

– Прощения просим, но подъесаул к себе требует, – на Полуянова смотрел молодой казак, немного постарше его самого.

– Меня?

– Обоих.

– Скажи, мы скоро.

– Вот и думай, что надевать, – проворчала Лена.

– Давай по форме. Вдруг кто из начальства будет присутствовать.

– Логично. Давай поспешать, тут начальство не чета нашему в «Спецкоме» – ждать не любит.

Через десять минут они вошли в избу к подъесаулу. В горнице было много народу. Кто чином пониже – стоял, переступая с ноги на ногу, офицеры сидели на лавках, а оба стула занимали две молодые, но важные персоны в мундирах с расшитыми золотом эполетах и стоячим воротничком с витиеватой вязью.

– Полуяновы! – злым шёпотом окликнул их Карякин. – Я вас кнутом отхожу! Почему заставляете ждать его высокоблагородие?

– Так это… приказаний никаких не было, мы почивать собрались… – ответил ему Роман.

– Смотрите у меня… – подъесаул показал им кулак.

– … итак, господа, получен приказ его светлости, князя Кутузова, – невозмутимо говорил молодой человек лет двадцати пяти – двадцати семи, с аристократическими чертами лица и пышными бакенбардами. – Требует сей же час добыть свежие данные о неприятельской диспозиции. Пойдёт полусотня казаков и корнет12 Еремеев. Французский-то из вас никто не знает. Карякин!

– Я, ваше высокоблагородие… – подъесаул поспешно вышел из общего собрания офицеров и казаков.

– Снаряди самых толковых.

– Не извольте беспокоиться.

– Пластуны не перевелись у нас?

– Найдём.

– Тогда их и пошли. Много народа – заметнее отряд. Его светлость очень надеется на нас. Осрамиться никак нельзя.

– Сей момент отдам распоряжение, – попятившись к выходу, он незаметно махнул рукой остальным казакам.

Уже на улице они окружили его.

– Слыхали, что сказывал полковник Кудашев? Степан! Кого думаешь послать?

– Сам пойду, возьму Верёвкина, Калиту, Березина и всех новоприбывших.

– Сотник тебе не по зубам, – ухмыльнулся Карякин – да и как бы не опростоволоситься.

– Разок пройдусь по вражьим тылам и под началом хорунжия, – заметил Бабенко. – Надо же с чего-то начинать. А насчёт казачков моих, так одного утром в деле видели.

– Да уж, Михея сотоварищи совсем засмеяли. Добре, на том и порешим.

Конец ознакомительного фрагмента.