– Хорошо, я согласна, я скину десять процентов.

Вечером Татьяна жаловалась Роману:

– Надо же с какой стороны люди открываются. Так сразу и не подумаешь.

– А что ты хотела? Ты работала наёмным работником, а теперь ты хозяйка. С тобой и разговаривают по-другому. Он прав – это бизнес, ничего личного. Если твой бывший хозяин зазнался, то его накажут, поэтому тебе и скидки дали. Кстати, сколько?

– По-разному, в среднем те же десять процентов.

– А чего ты тогда плачешь? Если всё будет хорошо, то мы ему пятнадцать процентов сделаем, пусть он у нас на крючке сидит.

– Откуда ты всё это знаешь, Ром? Ты же не бизнесмен.

– Как это? Я же мороженным в электричке торговал. И, потом, я наблюдательный.

Строительный рынок находился относительно недалеко от метро и был разделён на две части дорогой. Обе части сформированы из рядов серо-голубых контейнеров. Внутри каждый хозяин торговой точки обустраивался как мог.

Утро. Рынок нехотя просыпается, лениво, поскрипывая, распахиваются створки контейнеров, хозяева выставляют товар.

Всё ночь шёл снег. Перед контейнером, гордо именуемым торговым павильоном, он лежал чистый, нетронутый, засыпал все прошлые следы, попал снег и вовнутрь. Катя взяла веник и стала подметать. Закончив уборку, она ушла в «каморку» в конце контейнера ожидать покупателей.

Контейнер обшит листами ДСП и был разделён на три неравные части. Основная, большая часть, включая двери, представляла собой витрину и выставочный зал одновременно: с потолка свисали люстры, а стены были увешаны различными светильниками, розетками, выключателями, удлинителями в основном турецкими «VI-КО» и «Мakel», а также литовскими и российскими, а ещё провода, лампочки и прочая мелочёвка, как импортная, так и отечественная. В меньшей части, поделённой на двое, стояли деревянные самодельные стеллажи – это склад, там хранились коробки с товаром и «каморка». В ней находились стол, стул, кассовый аппарат и, главное, обогреватель. «Каморка» отделена от основной части и склада теми же листами ДСП, имела окно и дверь, снаружи была увешена часами. Вообще в контейнере не было ни пяди свободного места, всё было завешено товаром и заставлено коробками.

Хозяева торговой точки, муж с женой, Павел и Светлана, «ИП Павел Сергеевич Бобров», держали ещё две на других рынках, а сюда заходили каждое утро за выручкой по очереди – то он, то она.

Справа от контейнера муж с женой, Антон и Галина, торговали хозтоварами: веники, швабры, топоры, вёдра и прочее, прочее, прочее. Антону лет сорок, по движениям и фигуре видно, что когда-то он занимался спортом. Галина полненькая шатенка, чуть младше своего мужа, но руководила ИП и вела все дела именно она.

Слева армяне держали два контейнера со всякими рейками, досками, брусом, балясинами и прочей деревянной всячиной. Вернее, у них было не два контейнера, а четыре. На контейнеры сверху было поставлено ещё по контейнеру. В одном был склад, а другой разделён ровно пополам: в первой половине – склад, а во второй что-то типа офиса или комнаты отдыха. Там стоял стол, стулья, кресло и дорогой масляный обогреватель. Холодно, всё-таки зимой в России.

– У вас разве холодно? – говорил Самвел, хозяин четырёх контейнеров. – Вот у нас в Армении в горах действительно холодно.

Самвел – сорокалетний армянин, смуглый, выше среднего роста, горбоносый, очень был бы похож на индейца, если бы не излишний волосяной покров на теле. По документам, он продавец в «ИП Светлана Алексеевна Волнянкина», но на рынке Светлану Алексеевну никто в глаза не видел и все знали, что хозяин, на самом деле – Самвел. С ним в паре работал двоюродный племянник Самвела по имени Арарат. Арарат тощий, чуть выше Самвела и в отличии от него светлокожий, хитрый, но слегка недалёкий парень лет двадцати пяти. И ещё с ними работал их продавец Сергей.