– Отец, я хочу проехаться вокруг. Возможно я смогу увидеть следы других отрядов или чего-то необычного. – попросил разрешения у барона Марк.

– Или получишь стальной арбалетный болт в грудь. – жёстко ответил барон.

– Я буду осторожен. – попытался возразить Марк.

– Это конечно поможет всему отряду спастись, в том случае если на нас собираются напасть. Но это лишит меня наследника. Нет. Это будешь не ты. – ответил барон, поворачиваясь к Джеймсу.

Слышавший всё это Джеймс, коротко кивнув, с видимым напряжением залез на свою покрытую пеной лошадь, и рысью поехал вперёд к ближайшему заросшему ивой оврагу. Марк провожал его взглядом до тех пор пока тот не скрылся в ивовых зарослях, после чего тяжело вздохнул, выражая этим вздохом разочарование на свершившуюся несправедливость, и начал вырывать репейник из гривы своей лошади, которая успела влезть в него щипая траву растущую вдоль дороги. Не прошло и десяти минут, как от оврага послышался крик и топот копыт удаляющегося отряда.

– Это мог быть ты. Задумайся. – обратился к Марку барон.

Возразить на это Марку было нечего, в очередной раз барон оказался прав, а он, Марк, нет. Этот факт раздражал, не в последнюю очередь потому, что скоро Марку придётся без оглядки на отца принимать подобные решения, и ошибка может стоить ему жизни. Но в данный момент, времени для самоуничижения не было, и Марк, как все в отряде, одел шлем, прикрылся щитом и ждал команду барона.

Через некоторое время из зарослей ивы появился целый и невредимый Джеймс на своей медленно бредущей лошади. Как-то по глупому улыбаясь, Джеймс показал рукой в сторону отдаляющегося топота копыт и направил свою лошадь в сторону ощетинившегося копьями отряда барона. Увидев живого и улыбающегося Джеймса, который ехал даже не пришпоривая лошадь, все в отряде сразу расслабились.

– Около десятка всадников и десяток арбалетчиков, удирают изо всех сил. Видимо поняли, что неожиданно напасть не получиться и решили сбежать. Самое забавное, они выдали себя тем, что двое из арбалетчиков решили устроить свару, и один ударил другого ножом в печень. Это он кричал. – рассказывал подъехавший Джеймс.

– Он жив? – деловито осведомился барон.

– К сожалению нет. – с досадой ответил Джеймс.

– Успел что-нибудь сказать? – не теряя надежды спросил барон.

– Просил помолиться трём богиням за его душу. После умер. – ответил Джеймс.

– Не много. – с сожалением сказал барон.

– Ни гербов, ни знаков гильдий, это просто разбойники сир. – попытался успокоить Джеймс.

– Да нет, это не просто разбойники. Впрочем, пёс с ними, пусть бегут, мерзкие крысы. – с бодростью в голосе сказал барон.

Дальнейший путь к границе владений барона Грейфорварда прошёл без проишествий. Отряд графа Гринфореста ещё не успел прибыть на место встречи около межевого камня, и барон Грейфорвард приказал всем привести себя и лошадей в подобающий моменту вид. На самой границе владений по обеим сторонам дороги в землю вкопали длинные флагштоки со знамёнами Грейфорвардов. Чуть поодаль поставили специально привезённый столик покрытый резьбой, прославлявшей подвиги легендарных предков баронов Грейфорвардов. На столик поставили хрустальный графин с вином, стоивший как хорошая лошадь. Всё было готово к торжественной встрече графа, и тут как на зло полил дождь.

– Ничего, это добрый знак. – громко заявил барон, подбадривая людей в своём отряде, среди которых уже распространились слухи о проклятье дочки графа и его самого.

Наконец, стоящие под ледяным дождём люди барона увидели приближающуюся колонну под знамёнами графа Гринфореста. Колонну возглавляли рыцари в шлемах и кольчугах, за ними двигались три тяжёлые кареты, больше похожие на грузовые телеги накрытые тентом, и наконец длинная вереница телег на которых сидели солдаты и слуги графа. Добравшись до межевого камня, рыцари сворачивали с дороги и выстраивались в линию, всем своим видом стараясь подчеркнуть торжественность момента. Кареты остановились около столика с вином, приготовленным для встречи. Из первой кареты, опираясь на руку слуги, неторопливо вылез граф Гринфорест. Граф, отмахиваясь от кубка вина, который ему подавал один из слуг барона, широко улыбаясь сразу же пошёл к барону.