Толкнув Тимура на ложе, она забралась на него сверху и стала целовать. Затем сняла с него футболку и, целуя тело юноши, стала медленно спускаться вниз.

– А как это снять? – спросила она, столкнувшись с молнией на джинсах.

– Ох, сейчас покажу.

Тимур взялся за собачку на молнии, но её, как на зло, заело. Тем временем дверь резко распахнулась и в комнату ворвалась другая девушка.

– Катрина! – закричала она, – прячься быстро! Они здесь!

– Чего? Кто здесь? Что такое?

Тимур был в замешательстве, но его подруга, с диким ужасом на лице, заметалась по комнате, собирая вещи. Она хотела было выбежать из комнаты, но дверь перегородили.

Двое солдат в таких же кольчугах, что были в харчевне, вошли в комнату. Катрина медленно пятилась от них, но упёршись в закрытое окно, остановилась.

– Смотри ка, вот ещё одна. Хватай её и пошли.

Один из солдат схватил Катрину, но она стала вырываться. Тогда он ударил её наотмашь. Девушка обмякла, и солдат, ловко подхватив, закинул её на плечо.

– Хорошего дня, – пожелали воины Тимуру и, отсалютовав, вышли с ношей из комнаты.

– Что происходит? – спросил Тимур у, забившейся в угол, женщины.

– Гвардия смерти случилась! – отвечала она со слезами на глазах, – ты что не слышал про жатву?

– Нет. Я не из этих мест.

– Хорошо тебе.

– Так что такое жатва?

– Раз в месяц, с одного из городов, помимо остальных поборов, собирают ещё и сотню девушек от 18-ти до 25-ти лет. И их отвозят к нашему…королю.

– Зачем?

– Известно зачем! Ты вроде взрослый, не догадываешься?

– А для чего ему так… много?

– Совсем глупый что ли? Натрахавшись вдоволь, этот гад либо выпивает их кровь досуха, либо отдает своим гвардейцам, что ещё хуже…

– А как они поняли, что она подходит по возрасту?

– Вот как!

Женщина опустила рукав своей полупрозрачной блузки и показала Тимуру клеймо на плече. На ее нежной коже была выжжена цифра 25.

– Такую циферку ставят всем городским женщинам, вышедшим из нужного возраста.

– А почему вы не уезжаете из городов? Сбежали бы в деревню.

– Это ещё хуже! Деревенских баб вообще за людей не считают. Молчал бы лучше, если не знаешь что к чему.

Девушка торопливо ушла, оставив Тимура одного. Он какое-то время посидел в раздумьях, а затем вскочил и, сорвав печати, выхватил клинки из ножен на, валявшемся под ногами, поясе.

Данил уже почти вернулся к дому удовольствия. Ему оставалось лишь перейти площадь, но он замер, лишь ступив на неё. Повсюду были солдаты в черных кольчугах. Они стаскивали на площадь молодых женщин и сбивали их в кучу, собирая вокруг них вооружённое кольцо.

– Твою-то мать, – выругался Данил, – и что теперь делать?

Ответ появился сам-собой. Внезапно из окна на втором этаже борделя выпал гвардеец, за ним ещё один. Следом выпрыгнул Тимур и ловко приземлился на землю.

Выпавшие гвардейцы уже не поднимались, но юношу быстро окружили те, что были на площади.

– Ну давайте! Подходите! – кричал юноша, – меня на всех хватит!

Гвардейцы атаковали, но не смогли ударить Тимура ни разу. Данил решил сперва, что это не Тимур, а акробат из цирка – так ловко двигался его друг. Он играючи уклонялся от, казалось бы, невероятных ударов. Пропускал копья и мечи мимо, над и даже под собой. А его клиники, тем временем, разили направо и налево.

Гвардейцев на земле становилось всё больше, но врагов, как ни странно, меньше не становилось. Отовсюду на звуки боя сбегались всё новые чёрные кольчуги, пока в конце концов Тимура не окружили плотным кольцом из копий и щитов.

Но это кольцо лопнуло, когда в него с обратной стороны ворвался Данил с двуручным мечом наперевес. В отличие от Тимура, он не уклонялся от атак – не было нужды. Мечи высекали искры, а копья ломались о его кожу.