– У нас тут человеку плохо.

– Адрес?

Я назвал адрес и стал ждать скорую. Если сказать о смерти, то они приедут только завтра. Я запомнил это, когда мы с ним обсуждали что-то про медицинскую службу.

Казалось, что он еще здесь. Тело лежало на двух сдвинутых друг к другу кроватях. Я сделал это, когда его парализовало. Но сейчас это было неважно. Я лег на соседнюю кровать и положил свою голову ему на грудь. Поправил одеяло. Не хотелось смотреть на вздувшийся от отека живот. Мы лежали в темноте. Одни.

Врач приехал примерно через час. Его глаза округлились, когда я сообщил о смерти.

– Как так? – спросил он.

– Так. Он умер, – холодно ответ я.

Часом позже появился похоронный агент. Это была полная женщина в черном деловом костюме. Она достала бумаги и калькулятор. Что-то считала. Я только кивал головой. Потом в комнате появился участковый. Он спросил мое имя и имя умершего. Я назвал. Год рождения. Место регистрации. Причина смерти. Несильно отвлекаясь от работы, участковый и похоронный агент успевали отвешивать друг другу комплименты. Женщина флиртовала весьма агрессивно. Говорила что-то про широкие плечи участкового. Тот только и успевал, что улыбаться. Затем появились люди с большим черным пакетом. Они небрежно погрузили тело внутрь, как будто это была туша животного. В коридоре пришлось помочь им пронести тело до лифта. Дверной проем был очень узким. Справились с большим трудом. Врач вежливо попрощался и ушел. Вскоре его примеру последовала и похоронный агент. Несколькими днями позже нам придется еще видеться, я буду заполнять бумаги и отдавать деньги. Много денег. Квартира тоже исчезнет. Выгодное предложение. Сразу и быстро. Денег хватит совсем ненадолго. Но это не главное. Главное уже исчезло. Его больше не было.

В ту ночь я спал на сдвинутых друг к другу кроватях.

***

Снова яркое утро. Солнце. Кухня. Полина рассержена. Она повёрнута ко мне спиной, плечи то поднимаются, то опускаются. Дышит тяжело и громко, как будто хочет забрать весь воздух на планете Земля себе лично, а потом резко выпустить струю углекислого газа и смести всё живое вокруг. На ней домашнее сине-зелёное платье. Волосы аккуратно расчесаны. Поворот глаз чуть сторону – вижу, что торт превратился в бесформенную кашу, прозрачный колпак исчез, тарелка разбита. За столом сидит Максим. Кожа на правой щеке его покраснела. Он смотрит куда-то сквозь стену, не замечая моего присутствия. В отличие от Полины он почти не дышит. То ли боится рассердить свою сестру, то ли потерял желание ощущать динамическое движение своих лёгких. Рядом с ним лежит кусок торта. Видимо, пытался его съесть. Не удалось.

– Доброе утро, – сказал я и прислонился к стене. Мне не хотелось улыбаться. Страшно болела голова и немного тошнило. Так всегда бывает, когда много плачешь.

– Ты не хочешь нам кое-что объяснить? – ровным голосом произнёс Максим. Взгляд его всё также был обращён куда-то в пустоту.

– Не начинай, – злобно сказала Полина.

– Ты чего-то боишься? – продолжил Максим. – У каждого в прошлом есть свои истории. Они бывают плохими и хорошими только для людей не любопытных. Нам ты можешь рассказать всё. Осуждать тебя мы не будем.

– Что мне нужно рассказать? – в недоумении ответил я.

– Это тебе самому решать. Но факт – кое-что ты от нас утаил.

– Это абсолютно неважно! – громко и злобно произнесла Полина. – Он будет с нами. Что с ним было раньше – это его прошлая жизнь.

– Нет, сестрица, это как раз очень важно. Нет никакой прошлой жизни, – произнёс Максим. – Если ты, конечно, не буддист.

– Смешно, – фыркнула она и села на табуретку, всё также вглядываясь в оконное стекло.