– Максим, я хотел спросить… – начал я.

– Спрашивай, не бойся.

– Чешир сказал, что повстанцы захватили заводы…

– Да, фармакологические. Это была их главная стратегическая цель.

– Значит, история про наконечник копья – неправда?

– Нет, правда, – на мгновение Максим развернулся ко мне. – Иначе с чего бы им надо было острие копья в качестве символа на своём флаге использовать?

– Ты хочешь сказать…

– Нет никакой магии и волшебства. Наконечник, нашли, да, но мистика тут ни при чём.

– А зачем они тогда его…

– Я думаю, что по инициативе их лидеров. Вот что это за лидеры – пока непонятно, – Максим тяжело вздохнул, и хлопнул меня по плечу. – Давай потом об этом. Мы уже совсем близко. Замёрз?

– Немного, – дрожащим голосом произнёс я.

– Ничего, дома согреемся, потерпи, – ответил он, вновь всматриваясь в стёкла бинокля. – А ситуация, кстати, в нашу пользу. Александра, видимо, тут совсем не любят.

Кто-то уже успел ему преподать урок. Возможно, и убивать не придётся, – продолжил он, слегка замедляя темп своей речи.

– Так мы…

– Теперь, скорее всего, нет. Там он и двое его людей. Вид у них не самый лучший. Сейчас, как никогда, можно всё уладить без крови.

Когда мы стали подходить к платформе совсем близко, я разглядел людей, сидящих возле костра. Александр был одет в деловой костюм, воротника нет, рукав порван, словом, от пиджака остался лишь слабый намёк, брюки были испачканы в кроваво-коричневой жиже. Разбитый нос и губа отдавали красно-синим цветом кровоподтёков. Двое других были не лучше. Порванные спортивные куртки, измазанные в грязи, на спинах были отчетливо видны следы чьих-то ботинок. Ногами их били, скорее всего, не очень долго, иначе следы бы не были такими отчётливыми.

– Стой здесь, в тени, – шёпотом произнёс Максим, указывая на железная балку от шлагбаума. – Я со всем разберусь. Если что-то пойдёт не так, кидай в нападавшего вот это и беги, – продолжил он и протянул мне странный шарообразный предмет. Я аккуратно положил его себе в ладонь и почувствовал, как под чем-то мягким выступает что-то очень острое, скорее всего, металлическое.

– Что это?

– Это «ёж». Внутри – загнутые и сцепленные друг с другом гвозди в виде восьмиконечной звезды, хорошо заточенные. Сверху – пластилин.

– Странная вещь, – не совсем разборчиво произнёс я. – При ударе гвозди проходят сквозь пластилин и наносят урон?

– А ты не так уж и глуп, – улыбаясь, ответил Максим. – Обычно это используют для того, чтобы пробить лобовое стекло автомобиля. Анархисты в уличных стычках с полицией очень часто кидают «ежей» в стёкла фургонов. Сделать – легко, а эффективность, как ни странно, очень высокая.

– А убить им можно?

– Вряд ли, – покачал головой Максим. – Гвозди не настолько выпирают, чтобы глубоко войти в тело жертвы. Можно разве что хорошо поранить. Но твоё дело – это кинуть и бежать. Понял?

– Понял.

– Вот и молодец. Стой здесь.

***

– Привет, Александр! – Максим резко вскочил на противоположный от бандитов стороне платформы. – Поговорить надо!

– А ты случаем не ёбнулся? – низким хриплым голосом ответил Александр. – Может, тебе помочь чем?

– Помочь ты мне можешь, только сперва понты свои побереги, а то, я вижу, они тебе боком вышли.

– Пиздуй отсюда, пока твои стекляшки тебе в жопу не засунули, – кто-то из парней стал явно нервничать, но пока ничего предпринимать не решался.

– О! Александр, а у твоих шавок и голос есть! Может, и дальше вместо тебя говорить будут, а?

– Если ты такой невъебенный, то говори, хули пришёл, – Александр сделал шаг в сторону Максима. Я смог лучше разглядеть его лицо. Оно было мне знакомым. Молодой парень, до 30 лет, трёхдневная щетина на опухшем лице, над правым глазом три точки – следы от инъекций. Видимо, когда-то он мог лишится глаза.