Тут же мешок оказался в левой руке Василия, а солидный, красивый меч – в правой. Причем рукоять трофейного оружия легла в ладонь как влитая, а мышцы словно вспомнили, куда и как надо колоть или рубить этим оружием.

Хуже всего приходилось оруженосцу с мечом. И помощь ему была весьма своевременной. Повторный бросок мешком, а за ним удар мечом по правой руке, чуть ниже наплечника. Несмотря на кожаный доспех под сочленениями металлической защиты, рука разбойника осталась висеть на честном слове. И тот с воем завалился наземь.

Вой заставил третьего нападающего резко отпрянуть в сторону и оглянуться, чтобы понять, что происходит. Чем молодой оруженосец не замедлил воспользоваться: попросту проткнул врага в районе солнечного сплетения, как энтомологи прокалывают бабочек булавкой.

А Василий уже спасал второго оруженосца. Сбитый щитом противника, тот лежал на земле и каким-то чудом умудрился рукоятью топора отбить первый удар меча. Нанести лежащему парню второй удар тать не успел: несмотря на бармицу – кольчужную сетку внизу шлема, – его шея оказалась проткнута с такой силой, что острие вылезло у бандита из подбородка.

Пнув падающее тело в сторону, рыцарь еще и руку подал своему оруженосцу. Но пока тот поднимался с его помощью, услышал за спиной восторженно-изумленное:

– Как это мы их!.. Ух! Вернее, ты, Грин! Хоть последнего и не по-рыцарски, со спины…

И враз замолк, чуть отпрянув от развернувшегося резко рыцаря.

– Со спины? – со злостью прошепелявил Василий. – Так он первый начал, собираясь убить лежачего противника, твоего товарища, кстати! Или вы уже не друзья? И мне не следовало его спасать?

– Ну что ты, что ты! – даже обиделся парень. – Это я чисто по инерции ляпнул… Забыл, с кем мы сражаемся… Да и вообще, в любом случае следовало спасать Пе́три.

«Так, одно имя узнал, – мысленно выдохнул Василий. – Еще бы у второго выяснить как-то ненавязчиво… А так ребята вроде ничего, сработаемся! Как бы еще у них рыцарскую придурь из голов выбить?»

Пока же следовало занять их делом, попутно продумывая вопросы, благодаря которым можно выведать очень много о себе нынешнем, не вызывая этим излишнего недоумения или подозрений.

– Никак все наши вещи хотели прибрать. – Говорить разборчиво в самом деле оказалось трудно и больно. – Сами оденьтесь. А потом… Собирайте все, и этих…

Дальше жестом показал: разденьте трупы! Или – проведите соответствующую экспроприацию экспроприаторов!

Но теперь уже Петри не стал скрывать своего удивления, присматриваясь к трупу первого поверженного Василием врага:

– Невероятно лихо у тебя получилось у этого татя свой меч отобрать. Еще и голову ему свернул при этом…

– Гы-гы! – горделиво хмыкнул рыцарь и шагнул в избу.

Он не ожидал встретить кого-то внутри. Почему-то был уверен, что все сельчане перебиты в сегодняшнем сражении с бандитами.

И немало удивился, обнаружив в горнице шесть человек, целое семейство. Даже замер возле двери, рассматривая их и опасаясь, что перед ним очередные колдуны.

Протиснувшиеся мимо него в избу оруженосцы на вопросительный тычок мечом в кучку людей дали пояснения:

– Да что с ними случится? Закон о непротивлении даже дезертиры и каторжники не нарушают.

– Сидишь дома, не выходя наружу с оружием, останешься жив, пусть и ограблен подчистую…

– Или использован, если это касается женщин! – ухмыльнулся Петри, затаскивая с улицы узлы. – Жалко тех, кто в доме сопротивляться начинает.

– Ну да, их вместе с домом сжигают, – поддакнул плотный оруженосец, выхватывая из кучи вещей кожаный пояс и откладывая его в сторону.

– Ольгерд! Это мой пояс! – зашипел на блондина чернявый. Так и второе имя упало в копилку новых знаний Райкалина.