Этой фразой я поставила точку в рассказе, но переживать стала только сильнее. Ведь теперь очередь девочек говорить и выносить приговоры.

– Тина, – Лена вздохнула и покачала головой, – ты поступила…

– Необдуманно! – выкрикнула Арина.

– Справедливо, – одновременно с ней сурово произнесла Маша.

– Мне одной кажется, что это как-то некрасиво? Неправильно! – Лена мотнула головой, короткие волосы качнулись. – Мы ведь все студенты. Все в одной лодке. Никто не застрахован от того, что в будущем не придется списывать.

– Ну не-ет, – возмущенно протянула Маша и скрестила руки на груди.

Лена воинственного взгляда еще одной отличницы нашей комнаты не замечала.

– Теперь никто не чувствует себя в безопасности, – продолжала Лена, и я понимала, что каждое ее слово заслуженно бьет меня наотмашь. – Везде будут мерещиться стукачи и камеры! И тебя, Тина, всегда будут считать крысой. Что бы ты ни делала, от этого уже не отмоешься.

Я поджала губы и покорно опустила голову. Все это правда. От первого слова и до последнего.

– Нет, ты вообще слышишь себя, Куропатова? – возмущенно прошипела Арина и вновь подскочила на ноги. – По-твоему, Тина должна была это схавать?! Упустить положенную ей повышенную стипендию просто… Просто почему? Из-за чувства солидарности? Из жалости и снисхождения? Ха!

Маша кивала, поддерживая каждое слово Якоревой:

– Я бы еще могла понять, если бы Вика была в сложной ситуации. Ну, знаете, брату нужна операция, денег нет, и вся надежда только на…

– Машунь, больше не смотри те сериалы, пожалуйста, – скривилась Лена, за что моментально получила слабенький удар в плечо.

– Я к тому, что Вика боролась не за жизнь, как Тина…

– Ну, спасибо, – буркнула я.

– …А за красивую жизнь. На еду, одежду и прочие базовые вещи у Золотухиной бабки есть. Тине победа была нужнее.

– Согласна, – кивнула Арина. – Но действовать нужно было умнее. Незаметнее.

Округлив глаза, я смотрела на Арину, потом перевела взгляд на Машу. Обе не выглядели так, будто собирались порвать со мной любое общение.

– То есть вы не огорчены тем, что я сделала?

– Я – нет, – пожала плечами Маша. – Я бы так же поступила. Почему я трачу силы, нервы и время, что-то учу, а кто-то забирает мои лавры?

– Я огорчена только тем, как ты все провернула. – Арина сделала неопределенный жест рукой, будто что-то раскручивала в воздухе. – Это ж надо было так накосячить! Неудивительно, что тебя ненавидят.

Я облегченно улыбнулась, и мы с девочками наконец-то рассмеялись. Все, кроме Лены.

– Прости, конечно, Тина, но спали ты так меня, я бы с удовольствием макнула тебя в торт лицом. – Она вскинула брови и состроила невинное личико. – Так что Вику тоже понять можно.

– Значит, ты на стороне Золотухиной? – скривилась Маша.

Я затаила дыхание.

– Нет, конечно! Она стерва, – выпалила Лена, и я удивленно захлопала ресницами. – Просто хочу донести до вас, что и Тина не ангел. Но все равно ты не перестанешь быть моей подругой.

Она протянула мне руку, и я, немного поколебавшись, коротко сжала ее в своей.

– Кто-то должен быть голосом разума в этой компании, – тише добавила Лена. – У Арины шило в одном месте…

– Неправда! – выкрикнула Якорева с другого конца комнаты, по которой нервно наматывала круги.

– Маша – каноничная заучка.

– Я бы поспорила с этим утверждением, – интонацией робота прочеканила Маша и закинула косу за спину. Ей только очков не хватало, чтобы деловито поправлять их.

– Ты же, Тина, сейчас подсудимая и не можешь оценивать ситуацию со стороны. А я говорю так, как есть. Вика конченая, но ты сама виновата в том, что обозлила ее.

– И что мне теперь делать? Ничего ведь не исправишь. Извинения не помогут.