– Ты чего?! – в руку мою впились пальцы рыцаря и пусть с опозданием, но отвели ствол. – Это же детёныш!

– И что? – холодно спросил я пышущего праведным гневом деревенского парня. – В реальности этот «детёныш», скорее всего, был бы выкормлен на человеческом мясе, а при первой бы возможности засадил тебе заточку в спину.

– Но это неправильно…

– Правильно – неправильно… Вот чего я не ожидал от тебя, – произнёс я, вырывая руку из клещей Вильена, – так это подобного соплежуйства. Ты ещё скажи, что у этого детёныша были все шансы вырасти в «достойного гоблина», а я загубил молодую жизнь.

– Республиканский рыцарь обязан соответствовать Кодексу Ории и всеми силами препятствовать насилию над слабыми…

– Ну да, ну да, «слезинка чужого ребёнка…», а свои так пусть хоть умоются кровавыми соплями. Слышали, знаем. Вот я только не понимаю, нахрена ты такой к нам в империю припёрся? Сидел бы в своей Республике и надр… – ответил я и тут же едва увернулся от сильного удара закованным в латы кулаком по лицу. – Ну, сам напросился…

Мой армейский учитель боевого самбо всегда говорил, что с массивными противниками ненужно драться или бороться. Лучше всего уронить их на землю и просто затоптать кирзовыми сапогами.

«Кирзу» мы ещё не «изобрели», но я всегда старался следовать этому совету. Присев и пропустив над собой прогудевшую в воздухе кромку щита, способного, наверное, с одного попадания своротить человеку голову, я с подъёма приложил парня прикладом по забралу шлема.

Он слегка отступил назад, но я уже успел смастерить подножку, и массивное тело с лязгом повалилось на пол. Вильен схватился было за рукоять меча, торчавшую над верхней кромкой щита, но мой сапог, придавивший её, не дал ему это сделать, а жало штыка, нырнувшее в похожую на букву «T» щель забрала, заставило республиканца замереть.

– Не надо… – услышал я глухой голос парня.

– Вот назови мне хотя бы одну причину, по которой я не должен грохнуть тебя на месте…

– Нам обоим не зачтут эту практику.

– Да? – усмехнулся я. – Весомый аргумент, вот только тебя он как-то не остановил от того, чтобы свернуть мне шею из-за какого-то там гоблина.

– Не из-за гоблина, – буркнул парень, – а из-за того, что вы, имперцы, всегда с презрением смотрите на нашу Республику и наши традиции…

– А тебя не смущает тот факт, что мы сейчас не в твоей стране, а в моей? И не я к тебе со своим уставом в гости приехал, а ты ко мне?

– Ну… прости, братан, занесло коня на крутом повороте, – довольно искренне прогудел рыцарь. – Больше этого не повторится. Клянусь Кодексом Ории!

Клятва-то для такого, как Вильем, серьёзная. Это вам не сакраментальное «мамой клянусь». Нарушить слово, скреплённое Кодексом Ории, для этих дуболомов из соседней страны значило потерять всё: и честь, и статус, и достоинство. Во всяком случае, так рассказывал мне Сайто, когда я наводил справки о нашем рыцаре.

Вот только… немножко уже зная этого парня, я испытывал страстное желание засадить свой трёхгранный штык поглубже и пару раз провернуть его…

В наступившей тишине, с глухим чпоканьем прорвав пелену отражённого пространства, в подземелье вошла Фин-Фин и, естественно, тут же наткнулась на нашу мизансцену.

– Эй! Вы чего это? – удивилась пиратка.

– Повтори при ней, – произнёс я.

– Клянусь Кодексом Ории, что никогда больше не подниму на тебя руку, Эсток!

– Ты всё слышала, Фин-Фин?

– Да… – ответила девушка. – Так что здесь у вас происходит? О… мёртвые гоблины…

«Вот и хорошо… – подумалось мне. – Лишний свидетель в таких делах никогда не помешает…»

– Да вот, пока вас ждали, – отпустив, наконец, парня, я помог рыцарю встать на ноги. – Я нашему тяжеловесу решил пару приёмчиков показать.