Периодически тяжёлые состояния исчезали, и мама оживлялась. В её глазах появлялся интерес к миру, она внимательнее относилась к своей внешности. И Лика видела, какая мама ещё молодая и красивая! В такие минуты Лика верила, что болезнь ушла навсегда. Но проходило короткое время, и Катерина снова закрывалась в себе, ходила в исторический музей, где она работала старшим научным сотрудником, как сомнамбула, глотала обезболивающие, возвращалась домой и ложилась лицом к стене, без сил и желания даже говорить. С годами здоровые периоды становились всё короче, а депрессия всё продолжительней и тяжелей.

Накануне той чудесной встречи Лика вернулась домой пораньше, мама лежала в своей спальне с перевязанной головой, лицом к стене.

– Мамуль, привет! Вставай, пойдём ужинать! – наклонилась к ней Лика.

– Спасибо, не хочу.

– Ты же знаешь, я не отстану! Надо поесть через не хочу! И таблетки принять, поднимайся, пожалуйста! А завтра поедем к целителю. Он тебе обязательно поможет!

– Глупости всё это, напрасная трата времени и денег. Я в них не верю.

– Мамочка, можешь не верить, но ехать придётся, я машину заказала и отгул взяла. Этого врачевателя, кстати, твои друзья посоветовали. Таисия Николаевна сказала, он очень крутой! Легенды о нём ходят. Мамуль, прокатимся, посмотрим. Если даже не поможет, просто развеешься. А теперь подъём, ужин остывает.

– Какая же ты упрямая! Ну, если только развеемся.

– Я не упрямая, я целеустремлённая – вижу цель, верю в себя. В этом случае – в тебя.

– Хорошо, я поеду, только, пожалуйста, не настаивай на ужине, у меня правда нет сил и очень болит голова, не смогу есть.

Наутро, проехав 300 километров на такси, мать с дочерью позвонили в обычную квартиру в обычном многоквартирном доме на первом этаже. Когда открылась дверь и они увидели человека, который должен был «сотворить для них чудо», Лика, не смогла скрыть разочарования, сразу расстроилась и даже захотела тут же развернуться на сто восемьдесят градусов и увезти маму домой. Но дом был далеко, дело было зимой, да к тому же в чужом городе, так что уходить пока им было некуда. Пришлось войти – хотя бы для того, чтобы согреться и передохнуть маме.

И вот тут начались чудеса! Невыразительной внешности и неопределённого возраста мужчина (то ли тридцати, то ли сорока лет), в потрёпанных тапочках и виды видавшем дешёвом спортивном костюме, с лохматой, давно не стриженной шевелюрой, неожиданно заговорил быстро-быстро, глядя на Лику пронзительными карими глазами.

– Проходи в кабинет, мама в комнате подождёт.

Лика попыталась возразить:

– Вообще, если что, то больна мама, я её сопровождаю!

– Да, да, сопровождаешь. Но это же ты сюда рвалась, не мама. Проходи, садись напротив. Ты тоже нуждаешься в помощи, – он замер, словно прислушиваясь к чему-то, потом снова быстро заговорил. И то, как он торопливо говорил, словно боялся забыть или пропустить что-то важное, и то, как смотрел, вроде бы и прямо в глаза Лике, но расфокусированным взглядом, так, что у неё было ощущение – он видит стену сквозь её затылок, – всё вместе это удивляло, и происходящее казалось нереальным.

– Да, светлая девочка, добрая, хорошая. Горе пережила, чемпиона твоего убили. Он правда должен был стать абсолютным чемпионом мира. Хорошо, что помнишь его, но надо жить. Он будет радоваться, когда ты встретишь новую любовь. А приближаешь к себе не тех! Слабаки к тебе липнут, мамочку ищут, а ты жалеешь, воспитываешь, энергию, время теряешь, в тебе мужского больше, чем в них, закалила тебя жизнь, без отца выросла, любимого похоронила. Лика – имя твоё светлое. У святых не лица, лики, помнишь? Но ты не святая, прекрати себя растрачивать, нарушаешь закон природы! Будут твои воспитанники вставать на крыло и тебя предавать, никто не захочет помнить слабость свою, будут искать глупышек, чтобы в рот им смотрели, уходить – приходить, к тебе возвращаться постоянно. Всё это не твоё. У тебя сильный должен быть мужчина. Сильнее тебя. А ты за ним