На каждом шагу предлагали хмельной мед, жареное мясо, всевозможные пироги и сладости. Торговцы и покупатели непрерывно пили и ели, чего наверняка в таких количествах не позволяли себе дома. После повседневной обыденности лесных дворищ торжище являлось настоящим праздником, на котором хотелось все увидеть и попробовать. Черна с Зорькой не переставали ахать и восторгаться. Чтобы умерить исходящий от них шум, Дарник купил им на полдирхема сладостей, и они в самом деле на некоторое время замолчали.

Обойдя торжище, Дарник направился к городским воротам, которые охраняли два стражника, еще двое стояли немного в сторонке, а третью пару гридей видно было в глубине открытых ворот. Такое рассредоточение понравилось юному вожаку – удобнее было прийти на помощь первой паре сторожей.

Но в сам город Дарника с девушками и Селезнем не пустили, стали спрашивать, куда и зачем ему надо. Взбешенный таким приемом, он все же воздержался от необдуманных слов и вернулся на торжище, где торговля уже шла на убыль и толпа зрителей валила на вдовьи игрища. Один из перегудцев охотно объяснил любопытному Селезню, что по местной традиции молодая красивая вдова должна провести ночь с лучшим из бойцов, дабы родить от него сына-богатыря. Она и сидела сейчас на особом возвышении на троне, из-под прозрачной кисеи, свисавшей с головного убора на глаза, наблюдая за поединками претендентов.

Чтобы не допускать сильного кровопролития, поединщики сражались на особых мечах с надетыми ножнами и удлиненными рукоятками. Крови действительно не было, зато сколько угодно отбитых боков, рук и ног, к большому удовольствию собравшегося народа. Когда Дарник подошел, поединки уже были в самом разгаре, становясь все более ожесточенными: слабые выбывали, на их место становились более опытные бойцы. Принимали участие и пришлые поединщики, но местные, более привычные к такому оружию, быстро их побеждали. Это никого здесь не смущало – большой город не боялся близкородственного кровосмешения. Среди зрителей были и все ватажники.

– А давай покажи им, – предложил один из гребцов Дарнику.

– Не хочу, – ответил он.

– А я попробую, – сказал Быстрян и вышел вперед.

С двумя противниками он сумел справиться, а вот третьего ему осилить не удалось. Победитель – рыжий детина с руками до самых колен – довольно скалился.

– У нас есть боец получше меня, – объявил Быстрян, указывая на Дарника.

Высокая сухощавая фигура бежецкого вожака никому не внушила особенного почтения.

– А у нас здесь не детские игры, – ухмыльнулся рыжий, вызвав хохот собравшихся зрителей.

– Ну что, будешь? – спросил у Дарника седовласый дед, распорядитель игрищ.

– Я не хочу омрачать убийством ваш праздник, – спокойно ответил Дарник. – Любое оружие слишком хорошо меня слушается.

– Бой на мечах в ножнах еще ни разу не привел к смерти, – заметил распорядитель.

– Я же сказал. – Скрытая ярость Дарника еще больше усилилась.

– Детские отговорки. Я разрешаю тебе меня убить, – опять под смех зрителей заметил рыжий.

– Ты сам себя загнал в угол, – тихо шепнул Дарнику Быстрян.

Отступать уже действительно было полным бесчестием. Дарник отдал свой нож Селезню, скинул безрукавку и взял в руки протянутый ему меч. Обычный двулезвийный меч и без того тяжелый, в ножнах весил в два раза больше. Долго сражаться им для Дарника было просто не по силам.

Противники заняли места друг против друга. Прозвучал удар молотка по медной тарелке, и в то же мгновение, пока рыжий заносил свой меч, Дарник прыгнул вперед и нанес сильный колющий удар в горло противника. Все было кончено. Рыжий, как надломленное дерево, криво и неловко опустился на землю, два-три судорожных движения, потом из перебитого горла хлынула кровь, и он затих. Ошеломленные зрители безмолствовали.