— Охотник? — удивился я, прочитав скромную надпись. — Вы занимаетесь отловом?

— Да. И мне в команду нужен ветеринар.

— Извините, я не выезжаю за пределы планеты, — покачал я головой и попытался вернуть визитку.

— Увы, но все свободные ветеринары не только в Остине, но и в других центрах либо разобраны, либо отказались, либо не обладают нужной мне квалификацией, — без малейших стеснений объявил гость. — Тем более мне вас рекомендовали. Мария Тейшейра, заводчица шолков. Одного из ее питомцев вы восемь лет назад спасли от верной гибели.

— Ага, — выдохнул я. Я понятия не имел, как звали хозяйку шолка, которого когда-то нашла на дороге Шумелка, да и шолка бы забыл, если бы не Шума. Она была живым напоминанием о той истории. — Так, и? Эта… мисс Тейшейра где-то раздобыла животное, которое запрещено содержать частным лицам?

— Может, мы где-то поговорим? — поморщившись, предложил Витольд. — Если вы откажетесь, у меня останется еще три кандидатуры и не так уж много времени. Про проект «Астра Зоо» вы слышали?

Я вздохнул и указал Витольду на коридор, ведущий в мой кабинет. В этот момент из стационара вышла Шума с деликатно прикрытым крышкой контейнером с чьим-то дерьмом, и дерьмо все равно воняло. Витольд никак не среагировал.

— Слышал, — ответил я, но приукрашивать свою осведомленность не стал. — Поскольку-постольку. Наша Земная Ассоциация Спасения и какие-то инопланетные фонды открывают новый зоопарк-заповедник с целью сохранения редких и исчезающих видов. Основа — экосистема, близкая к земной, вторая станция с другими биомами будет где-то в системе Мега. Но если вы хотите предложить мне работу в заповедниках, я вынужден отказать. Я проходил на таких станциях практику, и мне не подходит никакая искусственная система. Впрочем, загляните лет через десять: если я соберусь защищать докторскую, будет иметь смысл.

Хорошие деньги, которые в течение срока контракта на этих системах совершенно негде тратить, и отличный опыт, это да. Прекрасен для любого, кто ищет тему для диссертации, но есть один огромнейший минус: все искусственные системы для человека, живущего чем-то еще, кроме исследований, убийственно тоскливы. За полгода практики я чуть не сдох вместе с еще десятком своих однокурсников, и я не грешил на то, что в то время был молод и гиперактивен и мне постоянно хотелось найти себе приносящее пользу занятие. Все, чем я был занят в течение полугода, помимо практики и отчетов, — это чтение одной-единственной книжки, которую там нашел: зимовка на станции в Антарктиде. Уныние, беспросветность и долгие месяцы роднили меня с героями книги.

Я уселся за стол, Витольд занял стул напротив.

— Нет, — сухо бросил он. — Заповедники меня не интересуют. Мне нужен помощник в экспедицию. Меня наняли, чтобы поймать халетодонов. ЗАС поставила условие: привезти двоих, самца и самку, если получится — самца и двух самок, за это будет отдельная премия, хотя я предупредил их, что повезет, если я и одного поймаю. Животное крайне редкое, на грани исчезновения, если уже не… — он поморщился, не закончив. И снова посмотрел мне в глаза. — Скажу честно: финансирование — дерьмо, ограниченный бюджет — хватит на самое необходимое оборудование и аренду или обеспечение корабля, нам с вами кое-какие деньги, но в плюсе — редчайший опыт…

Я скривился. От Витольда это не укрылось. Пришлось разжевать:

— Сложно назвать удачным опыт с животным, которое я увижу в первый и последний раз в жизни.

— Ладно, — Витольд скрестил руки на груди, и под кожаной курткой взбугрились мышцы. Я с трудом подавил желание потрогать собственный бицепс для сравнения. — Что тогда? Наука? Публикации, семинары, последующая работа в… ах да, никаких заповедников. Но, может быть, вашим именем назовут какую-нибудь тварь…