ГРАФИНЯ. Я так тебя любила, что ничего не могла с собой поделать. И как ты заставил меня за это страдать! Все верят, что ты – святой. Никто не видит, как ты жесток.

ТОЛСТОЙ. Я жесток, потому что сказал правду своей жене?

ГРАФИНЯ. Ты сказал мне правду, чтобы потрафить своему тщеславию. Ты хотел посмотреть на мои страдания. А потом, как раз перед отъездом в Ясную Поляну, ты возгордился до такой степени, что счел возможным упомянуть о своих сомнениях, мол, правильно ли поступил, женившись на мне.

ЛИЗА (тащит тяжелый чемодан). И не уговаривай, Соня, не пойду я на твою глупую свадьбу. И где, черт побери, слуги? Не моя это работа, таскать твои чертовы чемоданы. Что у тебя в этом? Орудийные ядра? (Поворачивается и видит ЛЬВА). А-А-А-А-А!

СОНЯ (входит). Лиза, чего ты… (ЛИЗА указывает на ЛЬВА. СОНЯ смотрит на него и кричит). А-А-А-А-А!

ЛИЗА. Что ты здесь делаешь? Пришел, чтобы мучить меня? Чудовище! Чудовище! Сейчас меня опять вырвет! (Убегает).

СОНЯ. Лев, ты не должен видеть меня в день свадьбы.

ЛЕВ. Ничего не смог с собой поделать. Должен был увидеть.

СОНЯ. После свадьбы ты будешь видеть меня каждый день до конца своей жизни.

ЛЕВ. Именно это меня и тревожит.

СОНЯ. Не поняла.

ЛЕВ. Соня. Я засомневался.

СОНЯ. Засомневался? Ты засомневался? Засомневался в том, что любишь меня?

ЛЕВ. Нет. В том, что ты любишь меня.

СОНЯ. Ты сомневаешься, что я тебя люблю? Я прочитала эти отвратительные дневники и по-прежнему хочу выйти за тебя, а ты сомневаешься, что я тебя люблю?

ЛЕВ. Говоришь ты не как влюбленная женщина. Голос твой полон негодования.

СОНЯ (садится на чемодан, обхватывает голову руками). Конечно, меня переполняет негодование. Тебе повезло. Я уже запаковала папенькины дуэльные пистолеты, а не то пристрелила бы тебя в коридоре.

ЛЕВ. Ты слышишь себя? Слышишь ненависть в своем голосе? Не предвещает это счастливой семейной жизни.

СОНЯ. Послушай, Лев. Я тебя люблю. Никто мне не нужен, кроме тебя. Но ты должен поставить меня выше свои страхов и сомнений, своих шлюх и всего остального. Ты понимаешь? Ты должен выбрать, и должен выбрать прямо сейчас, потому что выбор этот на всю жизнь. Так хочешь ты меня или нет?

ЛЕВ. Не думаю, что я смогу жить без тебя. Без тебя я сойду с ума.

СОНЯ. Прекрасно. Увидимся на свадьбе. (Встает и утаскивает чемодан).

ГРАФИНЯ. Ты сказал, что сойдешь без меня с ума.

ТОЛСТОЙ. В итоге мы поженились, и с ума сошла ты.

ГРАФИНЯ. Ты сведешь с ума и фонарный столб. Когда ты не появился вовремя на свадьбе, я решила, что ты в очередной раз передумал и сбежал во Францию.

ЛЕВ. Я не мог найти рубашку. Борис, где мои рубашки? Все мои чистые рубашки запаковали в чемоданы. Разве я могу жениться в грязной, воняющей рубашке. (Убегает на поиски рубашки).

ТОЛСТОЙ. Следовало мне сбежать. Я почти что сбежал. Когда подошел к двери церкви, услышал за ней стоны и рыдания и подумал, что по ошибке попал на похороны. Твои родственники вели себя так, будто тебя отправляли на казнь. На самом деле на казнь отправляли меня.

ГРАФИНЯ. А потом ты привез меня в этот Богом забытое место.

ТОЛСТОЙ. Ты полюбила этот дом.

ГРАФИНЯ. Я научилась любить то, что от него осталось после того, как из него вынесли все лучшее, чтобы расплатиться по твоим карточным долгам. Приехав туда, я нашла лес сорняков и лабиринт маленьких, сырых комнат. Слуги спали в коридорах. Ты так любил крестьян, что даже не удосужился обустроить им спальни.

ТОЛСТОЙ. Я не знал, что им требовались спальни.

ГРАФИНЯ. Ты думал, им нравится спать на полу. И все было такое грязное. Везде земля. И миллионы мышей. Всю ночь я слышала, как они шуршат в стенах, а мышеловки хлопали по всему дому. Привезти меня в такое место, а потом, в нашу брачную ночь, ожидать, что я разденусь догола и позволю тебе скакать на мне, как обезумевшему бабуину. Кошмар, да и только.