Стремление к богатству, чрезмерные властные амбиции, честолюбие, излишняя привязанность к житейским благам и комфорту – вот тернии, мешающие примирению с Богом. Тернии символизируют души, погруженные в материальные проблемы, живущие во власти “похоти очей”, ценящей лишь то, чего может коснуться; похоти очей, устремленной к земному и закрытой для небесного[272]. Это – “слепые” души, не замечающие истинных ценностей.
Сорняками, из-за которых Божия любовь не может укорениться в сердце, являются всевозможные страсти: страсть к деньгам, страсть к власти, страсть к одобрению окружающих, страсть соответствия последнему “крику моды”, страсть исполнения собственных прихотей, страсть к обладанию вещами. Тот, кто охвачен жаждой обладания, тот, кто ищет в жизни лишь “пользы”, легко впадает в многочисленные грехи. Наверняка поэтому Христос назвал в Евангелиях богатство “тернием”. Он хотел сказать, что всякий, кто добровольно приникнет к нему, будет ранен грехом[273].
Апостол Павел учит, что сердечная привязанность к земным благам, как если бы они были чем-то абсолютным, тождественна идолослужению[274]. Хаос в душе приводит к грехам против воздержания, к торжеству чувственности, к утрате духовной интуиции. Поэтому всегда актуальными остаются слова Господа: где сокровище ваше, там и сердце ваше будет[275]. Почва, зараженная тернием, непременно задушит всходы благодати.
19.3Посеянное же на доброй земле означает слышащего слово и разумеющего, который и бывает плодоносен, так что иной приносит плод во сто крат, иной в шестьдесят, а иной в тридцать[276].
Бог хочет, чтобы мы были “доброй землей”, принимающей семя благодати и приносящей плоды. Чем более открытыми мы будем по отношению к Господу, тем более зрелыми будут наши плоды. Самое главное, – напоминает нам Блаженный Августин, – чтобы мы не были дорогой или местами каменистыми, а землей доброй (…). Чтобы наше сердце не уподоблялось дороге, на которой враг, как птица, похищает зерна, где зерна топчут прохожие; чтобы оно не уподоблялось каменистой почве, где в неглубокой земле зерна быстро прорастают, но тотчас сжигаются солнцем; чтобы оно не уподоблялось пустоши человеческих страстей и житейских забот[277].
Все люди, вне зависимости от того, какой была их прежняя жизнь, могут стать “землей доброй”, способной воспринять семя благодати. Господь поселяется в человеческой душе и, в большей либо меньшей степени, наполняет ее: все зависит от того, как Его там примут. Господь доверяет каждому человеку и щедро одаривает его Своей благодатью. Никакая почва не покажется Ему слишком жесткой, если только сам человек готов помочь взрыхлить ее, если он откликается на Божий призыв и изменяется. Всякая душа, даже та, которая прежде была пустыней, может превратиться в райский сад: ведь она не испытает недостатка в Божественной благодати, а Господь будет ухаживать за посеянным Им семенем куда лучше, чем самый искушенный хлебороб. Свободная инициатива Бога требует свободного ответа человека (…). Душа может войти в общение любви только свободно[278]. Окончательное качество плода зависит только от самого человека, который может совершенно добровольно сказать “да” или “нет”. Как же так происходит, что хотя земля хороша, а сеятель и семена – одни и те же, один раз мы получаем стократный урожай, другой раз – шестидесятикратный, а третий – тридцатикратный? Разница бывает от того, что семя принимают по-разному. Даже там, где земля хороша, один участок значительно разнится от другого. Итак, все дело не в сеятеле и не в семени, а в земле; и не в физических условиях, а в расположении воли