…Он вновь вспомнил баню, когда после первой близости, они поднялись с сырого пола и, окативши друг друга холодной воды, прошли в парилку. Они вместе легли на самую широкую полку. Там она, так – же, как и Вега зализывала ему укус, оставленный на плече.

– Ты смотри, так всю кровь у меня выпьешь? – пошутил он, – превратишься тогда в вампира, а я буду ходить, как зомби.

– Не бойся милый, я тебя беречь и лелеять буду, ты ведь, как я понимаю, редкий гость у меня будешь, – сказала она.

– Всё будет зависеть от твоего гостеприимства. Может, ты сегодня закроешь за мной дверь, а завтра повесишь передо мной амбарный замок и забор опутаешь колючей проволокой.

– Нет, я этого делать не буду, но тебя постараюсь опутать только не колючкой, а своей лаской, нежностью и любовью! У меня даже в подсознание после нашей близости нет, что знала тебя, как забавного и шкодливого малютку. Мне кажется, что ты всегда таким был, каким я тебя сейчас ласкаю. В данный момент у меня душа улеглась в спокойное русло, и наслаждено улыбается неожиданно привалившему счастью. По правде сказать, вчера не зная, кто ты, я сразу обратила на тебя внимание. Я была измучена в ожидании стоящего мужчины. У меня, внутри сразу, что-то надорвалось, и заманчивый голос настойчиво сказал, что это судьба моя явилась! И когда я приложила к твоей груди сорочку, я мысленно представила тебя с голым торсом, и что я надеваю на тебя эту рубашку и, застёгивая пуговицы, смотрю в твои карие глаза и вдыхаю запах твоего пота, который я скажу, у тебя издаёт возбуждающее действие, лучше любой дорогой туалетной воды. Я поплыла и поэтому забежала за стойку, чтобы как-то скрыть своё нахлынувшее чувство. А когда ты мне поцеловал руку, я вообще обомлела и поверила в свою судьбу. Я верила, что ты вернёшься, и твой приход сегодня для меня не был неожиданностью. Ольга и Нона в неописуемом восторге от тебя. Я им больше не покажу тебя, и ты не ходи к Герасимовой шить брюки. Я слышала сегодня от Ольги и Ноны, что так пахнут только настоящие мужчины с большой внутренней силой и колдовским обаянием, а когда от мужиков пот ест глаза, то это говорят они, вонючие козлы со слабой потенцией, так, как они свою энергию растрачивают за рабочими верстаками и в пивных барах.

– Они, что успели принюхаться к моему телу? – теребя ладонью, грудь Луизы, спросил он.

– Ещё как, – что Ольга, что Нонка, они обе просмаковали тебя всего. И я удивляюсь, почему ты не икаешь сейчас? Они, как пить дать, сейчас только и обсуждают тебя. Я их уже изучила. А мы сейчас оденемся с тобой и пойдём в дом. Там мы будем не мене свободны, чем здесь.

Он оценивающе прошёлся по её обнажённому телу и, проведя пальцами по грудям, сказал:

– Может быть, мы здесь посидим? – стол накрыт с барским размахом. И покурить здесь вволю можно. А дома у тебя мать и другие домочадцы, – сказал Сергей.

– Мама у меня уже два с половиной года не встаёт, и ты, наверное, забыл, что у нас восемь комнат. Сыновья ко мне никогда не посмеют без стука войти, а курить я тебе позволю и в доме, откроем только окно.

Её предложение ему понравилось и он, оторвав своё тело с влажных досок, подал ей руку, и незамедлительно поднял Луизу на ноги:

– Тогда я согласен продолжить наши отношения в твоём тереме. Не зря же я отмывал душу на этом полке, – быстро согласился он.

После они досиживали вечер в её богато обставленной спальне. Под столом дожидаясь от хозяйки кусочка мяса, у них лежала маленькая болонка Тишка. Они пили лёгкоё красное вино, закусывая фруктами и жареным мясом. Луиза сидела перед ним в лёгком халатике, под которым ничего не было. В открытое окно иногда врывалось тёплое дуновение ветра и, сливаясь с дорогими духами Луизы, приятно били в нос Сергею. Ему нравился этот чудесный запах! Источая невероятный запах, она своим взглядом говорила, что дарит себя ему в этот тихий и тёплый вечер. Он тогда поднимал на неё свои утомлённые глаза от полумрака, понимая хорошо её чувства, и поэтому готов был разделить с ней ночную постель.