Я засмеялась. Это была фраза из пьесы «Человек из Подольска», которую я отвоевала для постановки.
– Люблю абсурд!
– Тогда полный вперед!
– Есть, мой командир! Завтра жду вас с мамой, как обычно. Цветы не неси, я стесняюсь.
– Без них никак, папа должен порадовать своего дончика. Твоя неистовая подруга придет? Такая смешная. Бдит за всеми и не дай Бог кому-то из зрителей начать разговаривать или шуршать.
– В этом вся Ульяна. Придет, куда же без нее. Папа… А ты гордишься мной?
– Я очень горжусь тобой, доня.
– Но я не стала вторым Станиславским или Мейерхольдом. Я всего лишь режиссер провинциального театра.
– Будь тем, кто ты есть. И будь при этом счастливой. Это все, что нужно отцу от дочери.
– Спасибо, я счастливая на самом деле, просто меня потряхивает сейчас, вот и вымогаю добрые слова. Я вам с мамой витамины купила, кстати.
– Мы их пить не успеваем, заботливая ты моя, куда столько.
– Хочу, чтобы вы были бодрые и здоровые. И я из-за кулис всегда видела ваши две головушки в зале… Я люблю тебя, папа.
– А уж как я тебя люблю, ты не представляешь! Держи хвост пистолетом, Анатольевна! До завтра…
Не будет он пить витамины. Цветов не принесет. И на премьеру не придет, и даже не позвонит. Никогда.
Ему было всего двадцать восемь лет, когда машину занесло на повороте… Но где-то в параллельной Вселенной я все-таки стала режиссером. И папа ходит на все мои премьеры, сидит довольный в первом ряду и шепчет маме: "Який хороший спектакль зробила наша дочка".
Метаморфозы любви
– Я хочу убить себя. Вы мне поможете?
Молодой человек смотрел прямо в глаза.
Иван застыл ошарашенный, не в силах сказать ни слова. Затем, кое-как собравшись с мыслями, встал, затушил сигарету и ответил:
– Мне надо подумать.
… Ровно через час все было кончено.
Это был обычный день. Иван с напарником приехали на очередной заказ. Они были мастерами по установке окон.
Работали, как всегда, сосредоточенно и слаженно. Выйдя на перекур, Иван подставил лицо весеннему солнцу и зажмурился. Он любил жизнь во всех ее простых проявлениях. И в работе, и в быту, и в делах амурных – везде были свои тихие радости.
В этот момент и прозвучало рядом:
– Вы мне поможете убить себя?
Иван раздумывал полчаса и согласился. Напарнику сказал, что идет в магазин.
Незнакомец подготовился основательно. Крепкая петля уже свисала с балки.
– Я понимаю, это из ряда вон, но у меня нет другого выхода. Она не дает мне видеться с детьми. А о том, чтобы сойтись, не хочет и слышать.
– Почему? Может, бил или пил? Может, за дело она так? – Иван пытался докопаться до сути этого странного мероприятия.
– Изменил я ей, – поник головой потенциальный самоубийца. – Три года за ней хожу. Не прощает.
– Ладно, помогу. Как мужик – мужику. Хоть и глупо все это.
Незнакомец накинул петлю на шею и сделал видеозвонок жене. Иван стоял неподалеку и наблюдал.
– Видишь, до чего ты меня довела?! – закричал незнакомец, когда лицо жены появилось на экране. – У меня нет иного выхода! Живи теперь с этим, а я ухожу…
Сделал якобы шаг в пустоту и забился в убедительных конвульсиях. Отключенный слабеющей рукой телефон упал на предварительно разложенную тряпку.
Тут же раздался входящий звонок. Отчаянный, разрывающий тишину подъезда. Иван подошел, поднял телефон и ответил. Рыдающая женщина выкрикивала имя. Иван сурово прервал ее:
– Женщина, я тут мужика спас. Хорошо, что мимо шел… Да жив он, жив! Вытащил я его. Адрес? Записывайте.
Продиктовал адрес. Женщина прокричала, что живет недалеко и скоро будет.
Иван отдал телефон виновнику переполоха и сказал:
– Ну вы даете…
Махнул рукой и пошел к напарнику. Ставить окна. Чтобы люди каждый день открывали их навстречу солнцу и тихо радовались жизни.