Надо ж так вляпаться…

– Привет, красотка! – Виолетта вздрогнула от неожиданности. Слова были произнесены очень близко от ее уха. Видимо, чтобы их можно было расслышать сквозь оглушительные звуки музыки. Она обернулась. Рядом с ней стоял молодой парнишка, с виду лет восемнадцати, и с вожделением глазел на ее пышный бюст.

– Не туда смотришь, малыш, я выше! – прокричала она, приподняв его голову за подбородок.

– Извини! – проорал тот в ответ. – Хочешь потанцевать?

– Малыш, если бы я хотела я бы уже танцевала, не находишь?

Юнец на мгновение сконфузился и начал отступать, но Виолетта, вдруг решившись, схватила его за руку и притянула к себе.

– Давай-ка лучше выпьем, дружок. Не возражаешь?

Дружок не возражал…

* * *

Старт прошел успешно, ни кто не заглох, как это, обычно, бывает в фильмах, ни кто друг в друга не врезался. Корабли проходили стадию стартового ускорения, когда стало ясно, что их, с виду красочное и фотогеничное корыто не выдерживает бешеного напора, который предлагает ему полет на таких скоростях, а в особенности, при таком ускорении, которое предлагает им гонка. Инженер механик сцепились с командиром экипажа еще через полчаса перед стартом. Инженер, Вася Прытников, пытался вразумить командира Ефрема Захарова, что нужно срочно сбавлять обороты и прекращать гонку, иначе корабль, попросту, развалится на части. Захаров ждал. Он не мог поверить в такой провал. Как же так, что за спецов набрали начальники Глобальных новостей для модернизации этой проклятой прогулочной яхты? А еще лелеяли мечты, попав в тройку, получить гранд и подымать солидный куш на перевозках…

Какие тут призовые места, тут на старте бы не развалиться…

К тому же, вот-вот грозилась отключиться противоперегрузочная система, а это означало – мгновенную смерть для всех членов экипажа.

Наконец, Захаров отдал приказ приготовиться к экстренному торможению и задраить скафандры. Видимо, все совсем было плохо.

Догадка Виолетты подтвердилась буквально через минуту-две. На внутреннем визоре скафандра загорелась иконка первой разгерметизации, но пока, вроде бы, вокруг все было спокойно. В наушниках шлема был слышен разговор капитана и главного инженера.

– Как я и предполагал, конструкция модульных креплений подвела. – говорил Прытников. – Не знаю, на долго ли их еще хватит…

– У нас большая утечка воздушной смеси, ты можешь что-нибудь предпринять? – спросил Захаров.

– У нас не «утечка а «утечки». Большинство удалось перекрыть, но вот…

И вдруг все вокруг исчезло. Вокруг была темнота, только мигала какая-то блестящая линия вдоль визора шлема.

– Капитан, что произошло? – спросила она, ответом ей было молчание.

До нее начало доходить, что корабль, по всей видимости, взорвался либо развалился и она теперь одна парит в огромном бесконечном пространстве космоса.

Так. Нужно успокоиться. Главное – без паники. Она глянула в правый угол визора. Пульс 120 ударов, давление зашкаливает, что делать? Мамочка, что делать?! Так, что это блестит? Так, это не блестит, это мимо постоянно пролетает их раскуроченный корабль. Да, это не он пролетает, это ее безостановочно вращает. Так, что там говорили на курсах? Сперва надо стабилизироваться в пространстве.

Она откинула крышку панели, вделанной в левое предплечье скафандра, растопырила пальцы правой руки определенным образом, как учили, из перчатки правой руки на правом пальце выдвинулся небольшой сенсорный щуп. Она нажала им на иконку управления двигателями ориентации, затем на «автостабилизация», и мельтешение стихло. Останки корабля кувыркались, отдаляясь от нее уже на очень большом расстоянии. Скоро он превратится в чуть различимую искру, а потом и вовсе исчезнет!