«Никогда не забуду лицо старика, когда он увидел это золото в первый раз. Я словно нагадил ему в душу и осквернил прилюдно некую великую святыню. Надеюсь, скоро я смогу повторить перед ним этот трюк».

Белфард услышал за спиной знакомые тяжелые шаги и нахмурился. Этот гость все чаще приходил в его покои и действовал на нервы.

«Снова он пришел сюда расхваливать этот нелепый титул, который мне вовсе не нужен».

– Утречка доброго, приятель! – весело поприветствовал Бранд. – Как спалось, Ваше Величество?

– Не называй меня так, – раздраженно ответил Белфард. – Ты знаешь мое отношение ко всей этой затее.

– Вздор! – отмахнулся Бранд. – Не тебе решать, кого люди хотят видеть первым варгкунгом. Это касается не только тебя. Хочешь ты того или нет, но в ночь Нойе Фангетидден ты наденешь корону. Нам это нужно, понимаешь? Пока ты шестьдесят лет валандался в компании церковников, Ульвирлэндир, не смотря на все старания Хельды, пришел в упадок, и только ты сможешь вновь объединить эти земли под знаменами Черного Солнца.

– Кстати, где она? – поинтересовался Белфард. – Я уже начинаю забывать, когда последний раз разговаривал с Хельдой наедине.

– Если долго избегать женщину, она начнет избегать тебя, – шутливо сказал Бранд. – Не понимаю, приятель, как, имея двух девок, можно отказаться от обеих сразу?

– У меня нет для них ответов, – печально отозвался Белфард. – Я и сам их пока не знаю.

– Ну ничего, это придет рано или поздно, – Бранд бережно провел ладонью по доспехам. – Наденешь их на коронацию?

– Видимо, придется. Хотя я предпочел бы использовать броню по назначению – на поле битвы, – усмехнулся Белфард. – Сенат был бы счастлив, если бы я повел людей в бой, а не рассиживался тут в ожидании нового титула.

– В жопу Сенат! – Бранд показал неприличный жест куда-то в воздух. – Они нихрена не понимают в ведении войны и возмущаются только для того, чтобы побесить тебя. Через пару дней не будет больше никакого Сената, и ты сможешь дышать полной грудью.

Сенат в Ульвирвиги представлял собой орган власти, консулы которого исполняли одновременно роль советников при принце и обладали абсолютной полнотой власти в его отсутствие в столице. После коронации предполагался его роспуск и перевыборы, чему верховный консул Вибур был крайне не рад. Вибур был главой оппозиции и призывал народ на восстание против Белфарда, что, впрочем, не имело никакого значительного эффекта.

– Тут есть еще один нюанс, приятель, – смущенно начал Бранд. – У всякого правителя должна быть королева…

– Это справедливо лишь тогда, когда предполагаются наследники, – ответил Белфард. – Я уже говорил, что не могу иметь детей – мой ген бессмертных не дает мне такой возможности. Может, это и к счастью… Не хотелось бы, чтобы Первая Кровь текла еще по чьим-то жилам.

– Тем не менее, не лишним было бы подумать о будущем, – Бранд подмигнул и развернулся. – Ладно, не буду больше беспокоить столь важную персону.

«Нет уж, хватит с меня будущего. Довольно и тех искалеченных судеб, что мне приходятся переживать в рваных видениях померкнувшего прошлого».

****

По чертогу Хогтенера с самого утра сновали люди. Зал украшался разноцветными гирляндами, белыми флажками с Черной Звездой и сложенными из темно-серой бумаги маленькими волчьими фигурками. К вечеру в пирамиду внесли широкие столы, и они постепенно наполнялись тарелками и кубками, всеразличными яствами, винами и глиняными кувшинами с медовухой и вином. Вдоль стен разместили несколько десятков толстобрюхих бочек со свежим пивом разномастных сортов. Ближе к полуночи в пирамиду начали стекаться ульверы в роскошных длинных одеждах с золотой узорной вышивкой. На них поблескивали различные украшения со вставками из рубинов, опалов, изумрудов и агатов. В воздухе царил торжественный дух праздника, и все находились в приподнятом настроении. Все, кроме Белфарда. Ему вновь приснился знакомый сон, посещавший его каждую ночь с самой Фуксии – тьма, окутывающая тлеющий огонь, и легион Ордена на марше. Мрак без устали рассекал воздух незримой плетью, подгоняя храмовников вперед и подчиняя своей черной воле. Эти сны вызывали у Белфарда тревожное предчувствие.