Ангелы небесные!

Громила, видно, совсем обезумел от боли и ярости, он не ослабил хватки, даже когда я выдернул из ножен на поясе кинжал и вслепую ткнул им, метя противнику в бок. Попал, ударил вновь, и всё без толку, хватка не ослабевала – поначалу острие увязло в овчине и вошло в тело совсем неглубоко, а второй тычок громила умудрился блокировать предплечьем. Мокрая рукоять выскочила из пальцев, и я потянул из-за пояса магический жезл, да только его зажал своим весом разбойник, высвободить волшебную палочку не получилось, пальцы соскользнули с гладкой поверхности.

Перед глазами уже вовсю мелькали искры и воздуха катастрофически не хватало, ничего не оставалось кроме как попытаться выдавить противнику глаза. Разбойник запрокинул голову и попытался отодрать от лица мою руку; тут-то я и перехватил его кисть и со всех сил стиснул изувеченные пулей пальцы. Громила дёрнулся, но, прежде чем удалось спихнуть его с себя, вдруг обмяк и сам отвалился в сторону.

Я вынырнул из лужи, хватанул распахнутым ртом воздух, и грудь тотчас пронзила боль, но далеко не столь острая, как если бы треснули рёбра или оказалось проткнуто лёгкое. А значит – плевать! Не до того!

Левая рука смахнула с лица грязь, правая зашарила по перевязи, только мог бы уже и не суетиться: стычка завершилась нашей безоговорочной победой, не успев толком начаться. Уве подвесил над дорогой сгусток сияющего эфира и настороженно водил из стороны в сторону магическим жезлом, а едва не утопивший меня громила валялся рядом с раскроенной головой. Его ноги ещё мелко подрагивали, кровь выплёскивалась из жуткой раны, смешивалась с мутной водой и подкрашивала её бурым. Маэстро Салазар сидел в седле на раздражённо похрапывавшем жеребце, по клинку шпаги в его опущенной руке медленно скатывались алые капли.

– Дерьмо! – хрипло каркнул я, выбрался из ручья и уселся прямо на дорогу, зажав ладонью рану на боку, неглубокую, но длинную и обильно кровоточившую.

– И не говори, – согласился со мной Микаэль. – Уронил мех, всё вино вылилось.

– Филипп! – послышался крик Марты, опоздавшей к скоротечной сшибке.

Девчонка выскочила из седла, я и моргнуть не успел, как она оказалась рядом и положила руки поверх моей ладони, из-под которой медленно сочилась кровь.

Тряхнуло! Словно молния шибанула, от мокрой одежды повалил пар, а меня самого ведьмовская сила выгнула дугой, да так что приложился затылком о землю.

– Святые небеса! – только и выдавил я из себя, когда сумел глотнуть ставшего вдруг слишком уж густым воздуха.

– Ой, – потупилась Марта. – Извини, я испугалась…

– Всю силу разом выплеснула? – вздохнул маэстро Салазар, убирая шпагу в ножны. – Ну ты и бестолочь…

Ведьма на него даже не взглянула.

– Филипп, ты в порядке? – обеспокоенно спросила она у меня и дёрнула за плечо. – Филипп?!

– Более или менее, – прохрипел я в ответ, хватанул ртом воздуха и поморщился. – Скорее более, чем менее, но пока до конца не уверен. Спасибо, что в пепел не обратила.

Марта обиженно засопела, а я поднялся на ноги, покрутил торсом и убедился, что никаких неприятных ощущений при этом не испытываю. А что волосы дыбом стоят – так ерунда, не смертельно.

– Спасибо, – поблагодарил я девчонку, а вот на Уве посмотрел строго, будто на провинившегося ученика. – Что же молчит сеньор ассистент?

– Простите, магистр… – поёжился школяр, стянул с головы шляпу и почесал макушку концом волшебной палочки. – Мы должны были контролировать кусты на обочинах, но увлеклись беседой. Я увлёкся…

Он закашлялся, попытался сдержаться, не смог и сплюнул в дорожную грязь мокроту; ладно хоть без крови.