Я тяжко вздохнул.

– Пожалуйста, Микаэль, скажи, что это не ты сам сочинил. Такие вирши перебор даже для тебя.

Бретёр рассмеялся.

– Нет, не я. Это из одной гиарнийской баллады.

– Хвала небесам!

– Хвала-хвала. Небесам-небесам, – покивал Микаэль и указал на лежавший меж нами болт. – Будь добр убери эту мерзость. А лучше выкини.

– Да вот ещё! – недобро оскалился я, заворачивая метательный снаряд в носовой платок. – Уж поверь, применение ему найдётся.

– Кто бы сомневался, – пробурчал бретёр и с нескрываемым отвращением сплюнул себе под ноги.

В этот момент наша процессия миновала таможенный пост и старые районы города остались позади, на смену стуку копыт по булыжникам пришли глухие отзвуки деревянной мостовой, а затем и вовсе влажно зачавкала дорожная грязь. Больше нас останавливать не пытались.

– Хорошо, что уезжаем из Риера, – сказала тогда Марта, и мы с Микаэлем переглянулись с одинаково невесёлыми ухмылками.

Хорошо – да. Вот только мои проблемы из тех, что бегут по пятам и грызут ноги, а когда изловчатся и свалят, то непременно разорвут глотку. От таких не сбежать. Тут либо ты, либо тебя. И можно сколько угодно храбриться и хорохориться, но шансы отнюдь не на моей стороне…

С Морицем Прантлом наши дороги разошлись в Вакенхальде – самом крупном городе южного Виттена, в двух днях пути к западу от Ренмеля. Мне даже не пришлось выдумывать повод для расставания с коллегами – помог Уве. С каждым днём школяр становился всё мрачнее и беспокойней, но в ответ на расспросы лишь пожимал плечами, не желая раскрывать причину своего дурного настроения, и разоткровенничался лишь в окрестностях этого самого Вакенхальде.

– Магистр, – обратился он ко мне, – дальше я с вами не еду.

Я откинулся на стену кареты и выжидающе приподнял брови.

– А что мне делать в Ренмеле? – хмыкнул Уве в ответ на вопросительный взгляд.

Маэстро Салазар столь вопиющую глупость оставить без комментария не смог, но от уничижительных высказываний в адрес паренька удержался и лишь многозначительно заметил:

– Ренмель – это Ренмель.

И это было воистину так. Ренмель, пусть даже речь идёт о его западной части, – несомненная столица мира, и для всякого образованного человека немыслимо по доброй воле упустить возможность побродить по его улицам, посетить театры, храмы и библиотеки. Немыслимо и невозможно.

– Уве, какая муха тебя укусила? – ласково поинтересовался я.

– Никто меня не кусал, – буркнул школяр.

– Укусил-укусил, – поддержал меня Микаэль и приложился к меху. Вытер потёкшую из уголка рта струйку вина и усмехнулся. – Или укачало. На эдаких ухабах оно и немудрено.

Трясло карету на разбитой тележными колёсами дороге и в самом деле немилосердно, но Уве даже не улыбнулся; шутку маэстро Салазара он попросту пропустил мимо ушей. Как ни печально было это признавать, последствия ссоры в Риере сказывались до сих пор, и школяр, пусть первым на рожон и не лез, принципиально игнорировал бретёра, будто тот перестал для него существовать. Честно говоря, я начал подозревать, что Микаэль оказался слишком близок к истине, когда пошутил о тайной влюблённости паренька в маркизу цу Лидорф.

– Неужто не любопытно взглянуть на столицу? – спросил я школяра.

Уве пожал плечами.

– Любопытно, – не стал скрывать он, – но Кальворт к северо-востоку отсюда. Не вижу смысла делать крюк до Ренмеля.

Микаэль невольно закатил глаза.

– Если сплавиться по Рейгу…

Я похлопал бретёра по плечу.

– Обсудим это позже.

Маэстро Салазар с удивлением взглянул на меня, хмыкнул и дальше взывать к здравому смыслу школяра не стал, вместо этого вновь хлебнул вина. Я ободряюще улыбнулся Уве и начал обдумывать, каким образом сумею обернуть в свою пользу его желание отправиться в самостоятельное плавание. Путешествие в обществе коллег меня всецело устраивало по той простой причине, что не приходилось платить ни за фураж для лошадей, ни за ночёвку и столование в гостиницах и постоялых дворах, но вот чего категорически не хотелось, так это въезжать в Ренмель в компании Рыбака и Блондина. Это определённым образом ограничивало свободу действий, поскольку на каждой почтовой станции мы отправляли по эфирным каналам сообщения о своём продвижении к столице, и полагать, что к ним не имеет доступа Гепард, было по меньшей мере наивно.