Чтобы не выслушивать дома воркование матери подле очередного «кавалера», Вика пришла на вечеринку к приятельнице из параллельного класса, родителей у той не было дома. Перевалило уже за полночь, и в веселой компании подростков появился новый персонаж, вроде бы чей-то родственник, студент военного училища.

После нескольких бокалов вина Вика и сама не поняла, как оказалась с незнакомым парнем в отдельной комнате. Она была даже не против пары быстрых поцелуев, но парень оказался настойчив и попросту взял ее силой, крепко зажав рот. Когда Вика выбралась в темную залу, курсанта уже не было, а остальная полупьяная молодежь зажималась по углам.

Потом она долго мылась в чужой ванной, искренне жалея, что не захватила из кухни нож и не может полоснуть лезвием по своим запястьям, чтобы разом прекратить тот кошмар, что творился сейчас в ее душе. При всей своей взбалмошности Вика хотела, чтобы «самый первый раз» у нее получился с любимым человеком, чтобы на другой день он ее на руках носил и слова говорил хорошие.

Она совершенно честно не хотела жить, и если бы в ту ночь у нее хватило сил вернуться в кухню за ножом, непременно им воспользовалась.

А потом Вика вдруг вспомнила о матери. «Она ведь совсем одна останется, если я сейчас помру, состарится, бросят ее все ухажеры – будет горевать, сопьется еще, заболеет…»

Мысли об Алле помогли справиться с бедой. «Родители не должны пережить своих детей, так задумано природой». Но Вика резко изменилась после той горькой ночи. Категорически перестала употреблять спиртное, порвала с прежними компаниями, замкнулась в себе и налегла на учебу. Сразу повзрослела и стала серьезнее.

Однако страх и обида свернулись змейками где-то у сердца и порой мучили в бессонные ночи. Вика стала избегать мужчин, особенно молодых раскованных парней с дерзкими липкими взглядами. Пришло понимание, что как женщина она гораздо слабее их и не сможет дать отпор в нужный момент.

Но скромная монашка из нее тоже не получалась, горячий темперамент вырывался наружу, подобно вулканической лаве из воспаленного жерла. Переехав в Тюмень, она сразу познакомилась с Димкой. Парень он оказался ласковым, не торопил, приучая к себе, и через какое-то время Тори смогла ему доверять. А дальше знакомство с Черепом и эта отвратительная история.

– Приехали, спящая красавица, вылезай!

Строгий дядюшкин голос прервал беспокойный сон на заднем сидении «Туарега». Пошатываясь, она начала разминать скованное тело возле машины, закинула руки за голову, сцепила в замок. И вдруг взгляд ее остановился на высоком симпатичном парне со спортивной фигурой. Вальяжным кивком издалека он поприветствовал Короткова, а потом обаятельно улыбнулся Вике и даже, кажется, подмигнул.

Восторженно присвистнув, она тихо спросила дядюшку:

– А что еще за Бред Питт в вашей резервации?

Алексей Викторович устало вздохнул.

– Ну, знакомься сама, не маленькая. Это Иван, его еще называют здесь Хати. Вроде второго имени, ну – обживешься, разберешься.

– Идеальный красавчик, – похвалила Вика.

– Да, я такой, я всем девушкам нравлюсь! – самодовольно провозгласил Хати, подойдя ближе.

– А у тебя подружка есть? – загорелась Вика.

– Катя сейчас с детьми, – белозубо улыбнулся Хати.

– Жаль, – притворно огорчилась Вика, – все супермачо здесь уже, оказывается, семейные и с потомством.

– Ты с ней поосторожнее, – предостерег Коротков, откашлявшись. – Виктория у нас та еще заноза! С ней надо ухо востро держать.

– А если она будет себя плохо вести, мы ее в лес отведем – на съедение тигру! – радостно выпалил Хати.

– Насчет тигра полегче, все же племянница моя, я за нее в ответе перед матерью. Отца у девочки нет, мужа пока тоже, да и ума, честно сказать, немного наблюдается.