Вскоре император в своем указе высочайше повелел:
«Выдать сему иностранцу (Нобелю)… единовременно двадцать пять тысяч рублей серебром в награду за сообщение нашему правительству секрета об изобретении им подводных мин и передать изобретение… Комитету о подводных опытах, пригласив к оному Нобеля».
Председателю комитета сообщалось, что «Иностранец Нобель при объявлении о своих секретах обязался оного никакой другой державе не открывать».
На полученные спустя три месяца бюрократических проволочек деньги Нобель, на пару со своим протеже Огаревым, приобрели в северной столице «Механическую и чугунолитейную фабрику». Переименовав ее в «Полковника Огарева и мистера Нобеля колесный и литейный завод», они, кроме мин и колес, наладили производство еще множества полезных конструкций, от чугунных литых решеток до паровых котлов и первых, изобретенных Нобелем, систем централизованного парового отопления.
Но главное – теперь уже можно было безбоязненно выписывать в Россию Андриетту с детьми. 2 октября 1842 года она получила паспорт на себя «и 2 детей малого возраста», которыми, судя по всему, были 11-летний Людвиг и 9-летний Альфред. 13-летний Роберт считался уже почти взрослым и мог путешествовать самостоятельно.
Между тем комитет зорко следил, как Нобель выполняет государственное задание. Эммануил никогда не славился экономической сметкой, и, чтобы он не спустил все деньги на очередной, не связанный с военными нуждами полуфантастический прожект, к нему был приставлен специальный шведоговорящий офицер, Карл Август Стандершельд. Этот спокойный финн зорко следил за всеми расходами своего подопечного и вскоре из простого соглядатая и ревизора превратился в солидного делового партнера и даже друга шведской семьи.
Наконец воссоединившись, семейство Нобелей поселилось в собственном доме рядом с фабрикой. Ко времени переезда в новую страну Роберт учился в 5-м классе, Людвиг – в 3-м, а Альфред – в 1-м. Уже в России, в 1843 году, у Нобелей родился еще один сын – Эмиль. Таким образом, будущая великолепная четверка была сформирована. Справедливости ради надо упомянуть о еще двух детях Эммануила и Андриетты – Рольфе (1845) и Бетти Каролине (1849), но им не удалось внести в историю семьи почти никакого вклада, поскольку они умерли еще в младенчестве.
В России детям иностранцев, тем более иноверцев, категорически запрещалось обучаться вместе с детьми российских подданных, дабы они не могли заразить иностранной идеологически вредной либеральной заразой неокрепшие детские умы. С младшими Нобелями занимались частные педагоги.
Эммануил по своему опыту знал, что значит хорошее образование, и на учителей не скупился. Больше всего детям нравился господин Ларс Сантессон, преподававший историю и языки. В отличие от отца, младшее поколение Нобелей в совершенстве владело шведским, русским, немецким, французским и английским языками.
Людвигу по душе был русский, и большая часть его писем написана на русском языке. А Альфреду больше нравился английский. Он даже говорил, что предпочитает думать по-английски. Его любимыми поэтами были английские романтики Уильям Вордсворт, Перси Шелли и лорд Байрон. Последним юноша был просто очарован и, как когда-то Лермонтов, много писал, подражая своему кумиру.
Эммануил Нобель (вверху) и его сыновья (внизу): Людвиг и новорожденный Эмиль, Альфред и Роберт
Для изучения русского живущему в Санкт-Петербурге мальчику особых ухищрений не требовалось. Язык своей новой родины он освоил достаточно быстро. Писал грамотно, правильно, судя по письмам, любил читать Пушкина, особенно «Евгения Онегина», и «Дворянское гнездо» Тургенева.