Я бы не писал этой песни, мне бы стыдно было за неё. Поэтому говорить о хите сейчас очень сложно. Песню «Плот» поют уже 35 лет, она звучит на каждой кухне, мне пишут, что она и жизни спасла и т. д. Мне уже 25 человек написали, что они её авторы, то есть вот эта песня живёт своей жизнью.

Является она хитом? Безусловно. Но песен уровня «Плота» у меня несколько десятков. Я как считаю, как профессионал, хорошо сделанные.

Но в эфир их никто не пустит. Мне Аксюта говорит, опять же, на том же канале: что ты там с одной песней ходишь, и т. д. Я говорю: Юра, ты сделал всё для того, чтобы народ услышал только одну песню. Это же ты меня вырезал из программы «Давайте обедать», это же твои все дела, понимаешь? Когда вы мне не даёте показать остальные песни, получается, что вроде как у меня их нет. Я не могу их нигде прокрутить.

Аксюта (справа). Фото Руслана Рощупкина («Первый канал»).

У меня песня написана про Новый год 15 лет назад, она за 15 лет не попала ни в один из новогодних эфиров. Я приезжаю, говорю: ребята, включите меня, хорошая же новогодняя песня, все говорят – охренительная.

Но мне редактор говорит: что я могу сделать? Если я тебя суну, я же должен кого-то выкинуть. Они уже придумали новое название для старого названия, для старых названий новых песен, они уже поменялись костюмами, сели в поезд, уехали в Белоруссию сниматься, и вдруг ты заявляешься с песней. Если Киркоров узнает, что у него будет не 20 песен, а 19, ты можешь представить себе уровень истерики из-за того, что какого-то Лозу включат? Он уже перья поменял, он уже костюмы пошил, всё, и вдруг ему говорят, что будет песен только 19. Ты не знаешь, что будет. Но ты же взрослый мальчик, ты можешь песню написать, ты можешь книжку написать, пьесу можешь написать, сценарий, ты всё можешь, да ты музыкант, ты встанешь в переходе, тебе подадут. А я их сейчас перестану показывать? Что им, вставать в очередь за бесплатным супом?

– Но вот вы сказали, что есть у нас масса композиторов. Я, допустим, уже упомянутого Александра Борисовича Градского спрашивал, почему всё время на «Голосе» исполняются песни из англоязычного репертуара? Он говорит: у нас нет своего материала, у нас не сочиняют таких песен, которые можно представить. Почему смеётесь? Мне это кажется грустным, а не смешным.

– Александр Борисович, это совершенно отдельная субстанция, он сам по себе. Мы у него работали, в этом его зале. «Градский холл», да, мы пришли, он говорит: я вам всё настроил, там всё под меня.

«Я, допустим, уже упомянутого Александра Борисовича Градского спрашивал…", 2019.

Я как начал ржать, говорю: Саша, ёлки-палки, то, что настройка под тебя, это не подходит больше никому. Ты хуже этого сделать ничего не мог. Если бы ты ничего не трогал, мы бы успели. А, так как ты успел все настроить под себя, мы сейчас будем в полном… У тебя голос оперный, у меня нет. Как можно под тебя настраивать микрофон для меня, ты подумай сам. Твои критерии, твои оценки, это твои оперные оценки, твой оперный подход, твоё восприятие голоса. Как можно их вообще проецировать на остальную жизнь? Смешно, честное слово.

– Вы считаете, что Градский рок-н-ролльный человек, его называют отцом или дедушкой советского рок-н-ролла?

– Почитайте блог Градского, и Вам всё станет ясно.

– А у него нет блога.

– Потому я и говорю, потому что блог появляется у человека, когда ему есть, что сказать. Если ему нечего сказать, а есть, что показать, он идёт в Instagram и показывает, как он ест, пломбу показывает, которую он сейчас делает, он фотографируется. Человек, которому есть, что сказать, заводит блог и начинает что-то говорить. Таких, кто говорит, на нашей эстраде процентов 5. Остальные показывают. Ну, или делают из блога афишу.