– Что же нам ждать от этих русских? И как уживался среди них ваш Карл? Должно быть, в Москве эти варвары совсем затюкали его, – предположил бургомистр.

– Что вы?! Московиты всегда были учтивы с Карлом. Правда, в Москве он чуть было не лишился жизни, но напали на него шотландцы.

– Шотландцы?! В Москве?!

– Эти господа разбрелись по всему свету, словно их неисчислимое множество. Немало шотландцев служат в армии русского царя. Однажды, один генерал, шотландец на русской службе, начал говорить одной даме, за которой ухаживал, будто шотландцы – лучшие воины в мире. В Карле проснулся немец: он заметил, что лучшие солдаты – немцы, и к тому же они не хвастуны. Генерал растерялся, а дама, европейка, жившая в Москве, фыркнула и отвергла генеральские ухаживания. На другой день некий шотландский полковник пригласил бедного Карла к себе. Эстляндский купец, протрезвев, уже успел забыть о вчерашнем споре и спокойно, ни о чем не подозревая, отправился в гости. А шотландец, заперев дверь, приставил к голове бедного Карла пистолет и под страхом смерти велел ему снять штаны. Из другой комнаты вышла целая группа шотландских военных. Они заткнули Карлу рот куском ткани…

– Да зачем?

– Чтобы не слышно было, как он орет. Видя, что никто посторонний не сможет вмешаться, они начали пороть купца, приговаривая: «Вот тебе, храбрый немецкий солдат!» Тут только ошеломленный эстляндец понял, из-за чего страдает. И били его даже не плеткой, кнутом. Он чуть не умер, потом месяц спал только на животе. А в печальный день экзекуции, когда Карла перестали пороть и вынули у него кляп изо рта, то он по требованию хозяина дома признал: «Да, шотландцы – лучшие в мире солдаты». И повторил это три раза, надеясь, что его отпустят. Увы, ему вновь сунули в рот кусок ткани и продолжили пытку. Карл потерял сознание, очнулся на улице. Он подал в суд, но свидетелей у него не было. Судьи понимали, что иноземный купец, которому пора уезжать домой, не стал бы задерживаться без причины. Но, не видя ни одного доказательства, кроме поротой спины свободного человека, приговорили генерала лишь к денежному штрафу. Наливай, бургомистр!

– По последнему бокалу, – отозвался Сперлинг.

Выпив, бургомистр взял висевший на стене смоляной факел и осторожно зажег его от свечи:

– Я провожу вас, Хенрик, чтобы вы благополучно добрались до постоялого двора, где оставили дочь. Пора спать, завтра будет очень тяжелый день… Да и сегодня он несчастливый, все-таки тринадцатое число…

14 августа, днем, государь всея Руси Алексей Михайлович, сидя в кабинете, принадлежавшем ранее шведскому коменданту Кокенгаузена, самолично писал в Москву письмо сестрам о захваченном им городе: «Крепок безмерно, ров глубокий, меньшой брат нашему кремлевскому рву, а крепостию сын Смоленску граду: ей, чрез меру крепок…»

В этот момент в кабинет, постучавшись, вошел главнокомандующий царской армией старый шотландец Авраам Лесли.

Судьба этого человека удивительна и, думается, заслуживает отдельного романа. В 1618 году офицер-шотландец Александр Лесли впервые поступил на службу в русскую армию. В 1619 году россияне решили сэкономить на иностранцах, и Лесли пришлось наняться на службу к шведам. Поразительный факт: в 1630 году шведский полковник Лесли прибыл в Москву в составе шведского посольства и вновь попросился в русскую службу. Командовал полком и действовал во время русско-польской войны 1632–1634 года весьма лихо. В 1633 году (когда царю Алексею Михайловичу было всего четыре года, а на троне сидел его отец, Михаил Романов) Лесли во время боя с поляками лихой атакой спас русский полк полковника Томаса Сандерсона. В тот же вечер на военном совете в присутствии командующего – воеводы Михаила Шеина – Лесли застрелил из пистолета Сандерсона, обвинив его в измене. Воевода не стал принимать по отношению к полковнику Лесли никаких мер, видимо, признав, правоту его аргументов.