– Да! – Воскликнул вдруг я. – Мы еще не знакомы? Как к вам обращаться?

Мужчина вопросительно посмотрел на женщину. Та покраснела и произнесла первой:

– Меня зовут Ольга Валентиновна. Я учительница. – И она покраснела еще больше.

– Юрий Григорьевич. – Представился мужчина и пожал через стол мне руку. – В общем, бизнесмен, банкир. Как сейчас говорят – новый русский.

Я назвал себя и представил свою жену.

– Ольга, тоже моя жена. – Уточнил Юрий Григорьевич, и переспросил. – Вы писатель? – Он, видимо, был удивлен моей профессией. – Не могу вспомнить ваши произведения.

Я, смущаясь, назвал пару своих книг.

– Да, да. Я, кажется их читал. – Любезно ответил Юрий Григорьевич, чтобы не обидеть меня, как писателя. – В крайнем случае, просматривал.

Но по его лицу было видно, что он моих книг не читал. Его любезность меня не обидела – не все же должны читать мои опусы, и я ответил:

– Ничего. После знакомства с нами, вам обязательно захочется прочитать, что-то мое. Из простого любопытства – с кем вы были знакомы.

– Конечно. Это вы правильно подметили.

Он был очень корректен. Его жена молчаливо кивала головой, в знак согласия с мужем.

Недалеко от нас сидели двое русских, которых мы уже видели и тоже обедали. Потом мы снова поднялись к себе в номера, переоделись для пляжа и вышли в холл. Мы с женой немного задержались в номере, чтобы наши новые знакомые успели собрать все необходимое для пляжа – они ж только приехали и, наверное, не успели полностью распаковать свои вещи. Но к нашему удивлению, они были уже в холле и ждали нас. Пришлось извиниться за свое опоздание и мы пошли к морю.

День был солнечным и мы расположились рядом под большими зонтами. Потом пошли в море. Вода была немного прохладной, как раз то, что нравится отдыхающим. После загорали. Как обычно. Но для меня появилось нечто новое.

Я с интересом разглядывал фигуру Юрия Григорьевича. Он был мускулист, ни капли лишнего жира, что, увы, свойственно нашей вечно недоедающей нации. Но не это привлекло мое пристальное внимание, а многочисленные шрамы разного размера, рассеянные по всему его телу: груди, спине, руках и даже на ногах. Но более всего меня привлекла единственная татуировка на левой стороне груди, на уровне сердца. Это был портрет очень красивой девушки в анфас, с распущенными волосами, но рассеченный наискосок, широким и длинным шрамом, слева направо – две разъединенные половинки одного портрета. Шрам прошел по глазу, носу и губам, изображенного на груди нашего знакомого, портрета девушки и средняя часть татуировки оказалась обезображенной. Но остальное осталось нетронутым. Татуировка с годами, как это часто бывает, не расплылась, а сохранила четкость линий. По ним можно было судить, что девушка не просто очень красива, но и имеет личное отношение к носителю своего портрета. Это была не трафаретная, банальная татуировка женского лица, выкалываемая излишне романтизированными мужчинами на теле, а в нем была индивидуальность изображения, я бы сказал, психологизм. Видимо, между Юрием Григорьевичем и портретом девушки существовала глубокая связь. Но это был не портрет его жены, – слишком велико между ними изобразительное различие. Наш новый знакомый заметил, что я слишком пристально разглядываю его татуировку, и спросил:

– Заинтересовались? Хоть не раздевайся! Все сразу же обращают на наколку внимание.

– Да. Очень качественная татуировка и девушка красивая. – Оценил, почему-то, я техническую сторону наколки. – Она непроизвольно бросается в глаза любому, кто видит вас в пляжном виде.

– Грехи молодости. – Засмеялся Юрий Григорьевич, но пока не пояснил, что он имел ввиду под грехами. – Сейчас вы поймете откуда у меня такая, как вы выразились, качественная татуировка.