. Я знаю, однако, что среди республиканцев и демократов есть люди, не считающие это ни для себя, ни вообще обязательным. Тем лучше… Моя борьба «не против плоти и крови». Я не сектант. Я сам измеряю те или иные формы только их большей или меньшей способностью вмещать в себя – дух героизма, социально облагораживающего и заразительно возвышающего, дух национального горения, безраздельный пафос Родины, пафос долга и жертвы, водительства и служения. Люди, единожды ощутившие их и возлюбившие, – до конца дней своих им обречены.

При решении вопроса о форме правления, конечно, огромную роль играют традиции и то или иное отношение к своему историческому прошлому. Но мне думается, что для России вопрос стоит глубже. В тот момент, когда с нее спадет, вернее, будет снята интернациональная кора, – это есть первая и ничем не заменимая задача, – встанет вопрос не о форме правления, а о том, чтобы эта форма была наполнена и напоена творческим и творчески-патриотическим содержанием.

Волевая личность, годная и лично-ответственная, способная увлекать и вести, водительствовать и служить, подчинять и жертвовать, все требовать, но и все отдавать – должна быть восстановлена в своих правах. Россия и не освободится и не возродится без героев! Герои нужны ей и для освобождения и для восстановления!

Героизм должен быть введен в государство как некое творческое и животворное начало.

Прошло десять лет с тех пор, как коммунисты начали свой хозяйственный опыт в России. И теперь мы можем подвести трезвые и беспощадные итоги их затее. Впервые в истории человечества был осуществлен такой опыт – с таким зарядом решимости, в таком размере, с таким использованием всех средств, с участием знающих и опытных специалистов.

Что дал этот опыт? Чему должны были научиться в нем все русские люди? Какие уроки несет он всему человечеству?

«Старый мир» в России разрушен. Но не восторжествовали ли в этом разрушении, не реабилитированы ли его экономические основы: частная собственность и свобода хозяйствования? Удалось ли и может ли удасться создание «нового мира» на противоположных основах? Постиг ли русский народ, пользуясь этим дорогим, но верным способом «наглядного обучения», что есть такие основы хозяйства и права, которые безнаказанно нарушать нельзя? Явится ли это просветленное опытом народное сознание источником будущего хозяйственного возрождения России?

Говоря о том, что пытались создать и чего не создали большевики за эти годы в России, необходимо всегда тщательно различать в каждом отдельном случае, что создано ими и что создано или восстановлено помимо них и даже вопреки им.

Хозяйственная жизнь великого народа не могла остановиться совершенно – как бы ни насиловала ее коммунистическая власть. Нужно было как-нибудь жить, нужно было удовлетворять насущные потребности. Относительно быстрое восстановление сельскохозяйственного производства (в натуральных формах) является в этом отношении особенно показательным. Ясно, что если со времени «нэпа» крестьяне значительно увеличили свои посевы и оправились хозяйственно (по сравнению с голодными годами «военного коммунизма»), то произошло это не только помимо власти, но и вопреки ей, ибо она не снабжала крестьян, в достаточном количестве, ни земледельческими орудиями, ни другими средствами производства, ни просто товарами; а если и снабжала, то по чудовищным ценам и плохого, часто негодного качества.

До «нэпа», т. е. до 1921 года, большевики думали осуществить в России коммунистический строй