Покорная вам обеим Катерина Мойер».
Упомянутый в письме врач-терапевт Карл Карлович Зейдлиц на три года был старше В. И. Даля и на восемь лет раньше его окончил Дерптский университет. Он в 1825 году отправился с ученой целью за границу, побывал в Париже, Монпелье, Пизе. В 1826 году провел три недели вместе с В. А. Жуковским в Эмсе. По просьбе поэта и их общего друга А. Ф. Воейкова стал опекать находившуюся в Ливорно с детьми тяжело больную Александру Андреевну Воейкову. К сожалению, К. К. Зейдлиц, обладавший большими врачебными знаниями, спасти больную женщину не смог. 16 февраля 1829 года она умерла. Похоронив Александру Андреевну, Карл Карлович отвез детей в Россию, к отцу, и тут же отправился в действующую армию, возглавляемую генералом И. И. Дибичем. Выпускник Дерптского университета был назначен главным врачом 2-го армейского корпуса.
К. К. Зейдлиц
Во время турецкой кампании наш герой как-то повстречал еще одного знакомого – писателя Александра Фомича Вельтмана, который тогда был старшим адъютантом Главного штаба 2-й армии. Встреча произошла при переходе Балкан. В одной из повестей В. И. Даль позднее написал:
«Изныв на пустынных, голых и знойных степях, мы вдруг очутились среди величественных гор, прохладных лесов и невыразимо изумлены были наконец, когда с вершин хребта Балканского раскрылся перед нами новый мир…»
А. Ф. Вельтман
Старые знакомые остановились на привал на одном из горных перевалов и одновременно достали из походных чемоданчиков по книге. Оказалось, что каждый держит в руках «Фауста» Гёте. Они переглянулись, улыбнулись и перебросились цитатами (по-немецки, конечно) из великой трагедии. Приведем этот своеобразный диалог, используя перевод Б. Л. Пастернака. В. И. Даль (за архангела Рафаила):
А. Ф. Вельтман ответил (за архангела Гавриила):
Наш герой, что зафиксировано в его послужном списке, после осады крепости Силистрия был «при разбитии армии Верховного визиря в сражении под Кулевчами». Запомнилось: там «видел тысячу, другую раненых, которыми покрылось поле и которым на первую ночь ложем служила мать – сырая земля, а кровом небо… толкался и сам между ранеными и полутрупами, резал, перевязывал, вынимал пули с хвостиками; мотался взад и вперед, поколе наконец совершенное изнеможение не распростерло меня, среди темной ночи, рядом со страдальцами». Был В. И. Даль и «при взятии трех редутов близ Шумлы», и «при переходе войск 2-й армии чрез реку Камчик и чрез Балканы», и «при взятии города Сливно». Вспоминал о последнем бое:
«Вокруг нас всё летело вверх дном, но это была одна только минута: турки ускакали, кроме небольшого числа покинутых здесь раненых… Пехота кинулась тушить пожар… Болгары мало-помалу начали выглядывать из домов своих, встретили нас хлебом и солью, выносили продажные съестные припасы и напитки, город снова ожил… Необузданная радость обуяла мирных жителей, которые отроду не видывали еще неприятеля, судили о нем по образу турецкого воинства, и увидели вместо того братский, крещеный народ, коего язык, созвучием своим с их родным языком, напоминал о родстве и братстве!.. Обоюдная дружба жителей и победителей утвердилась с первой взаимной встречи».