В особом смысле – высочайшем и подлиннейшем – данное ключевое для нас представление (человек – это храм Божий) относится к Деве Богоматери. Храм – устойчивый образ, сопутствующей Богоматери в литургической поэзии; можно говорить о Храме как об одном из гимнографических имен Пречистой. Сугубо это относится к службе Её Введению во храм. Вся поэтика текстов данной службы основывается на противопоставлении Иерусалимского храма, куда благочестивые родители отдают на воспитание маленькую Марию, и самой Пресвятой Девой – «храмом» Нового Завета в самом собственном значении слова «храм».

Также и кондак Введению («Пречистый храм Спасов…»), текст общеизвестный, содержит в точности тот же образ Богородицы-храма – вместилища невместимого Божества. Заметим, что проблема храма, взятая с ее богословской стороны, в определенном смысле сходна с проблемой мариологической. Ведь Матерь Божия, от которой Господь воспринял Свою плоть, была тем тварным Существом, в котором обитал Бог, – была, действительно, храмом. Человеческую природу воплотившийся Логос заимствовал у Марии; Мария, давшая Христу Его телесность, стоит поэтому в совершенно особом отношении к Церкви как Телу Христову… Конечно, здесь не место углубляться в дебри одной из самых сложных и спорных проблем богословия. Сейчас нам важно лишь одно: факт Богоматеринства – ярчайшее свидетельство «храмовой» природы человека, присутствия в человеке Божества. Уникального события Боговоплощения, самого феномена Богородицы не могло быть, не обладай человеческая природа в принципе свойством служить сосудом Божества. Нас здесь занимает взаимное подобие храма и человека; если мы сами – «храмы телесные», оскверненные грехами, то Богородица – храм воистину «святой» и «пречистый», каким воспевает Ее Церковь.

Глубокая бытийственная параллель «храм – человек» присутствует в церковном сознании и в новейшее время. В ХIХ веке над ней размышлял святой епископ Феофан Говоров. За его рассуждениями стоит не только христианская традиция (в частности, и «Пастырь»), но и личный опыт внутреннего делания, «богослужения» в храме собственного сердца. Святитель Феофан обращает внимание на слова первомученика Стефана о том, что Господь живет не в рукотворенных храмах (Деян. 7, 48). Эти слова первомученика церковный мыслитель интерпретирует так, что цель бытия Церкви в истории – «здание духовное, из умов и сердец сложенное»27: «Каждый из нас есть то же в Церкви, что каждый отдельный камень в здании храма. Как здесь каждый камень обделывается применительно ко всему зданию и тому месту, к какому предназначается, так и нам надобно быть образованными по духу Церкви, чтобы представить из себя камение живо, благопотребное к устроению храма Церкви, – с тем замечательным различием, что камень только приноровляется к зданию, а сам он не изображает его в себе; нам же надобно так образовать себя, чтобы представить в себе всю святую Церковь»28. Очевидно, святитель Феофан воспроизводит здесь образ из «Пастыря» – образ сложения церковного здания из отдельных камней, – но вместе с этим, хочет дополнить его идеей живых – «умно-сердечных» камней, в свою очередь являющихся храмами: «Каждый должен устроить из себя малую духовную церковь, по образу великой вселенской Церкви. Обяжем же себя к сооружению в себе сего духовного храма. Расчистим место для здания истинным покаянием, углубим основание крепкою верою и твердою решимостью жить по вере, и затем, оживляясь притоком благодати чрез святые таинства, будем с терпением возводить здание, полагая, как камень на камень, добродетель на добродетель, связуя их любовью и уравнивая рассуждением и руководством пастырей; прикроем всё, как кровлею, глубоким смирением и возглавим преданностью в волю Божию, которою, как на кресте, распинается самоличное устроение дел и путей жизни; оградим потом всё непоколебимой верностью всем уставам и предписаниям святой Божией Церкви <…>; наконец, вошедши внутрь вниманием и трезвением, украсим ей храм сердца благими помышлениями, осветим невозмутимым созерцанием Бога вездесущего и облагоухаем фимиамом непрестанной молитвы, в болезненном припадании к Богу Спасителю нашему»