Мужики же трех селений в то время усердно охотились.

Хазары проснулись, когда солнце подошло к вершинам деревьев густого леса. Тархан объявил сбор своему отряду. Пока он наказывал воинам приготовить сумы для пушнины, помощник и сын тархана снова уединились за шатром.

– Ну, надумал, Турис?

– У тебя может быть только одна возможность.

– Какая?

– Она и ее муж, покуда у них нет своего жилья, должны проживать у Дедила. А в доме сам старейшина с женой да еще два брата и сестра. Молодым же хочется чего?

– Любви.

– Верно. В доме миловаться они не смогут, значит пойдут в укромное место, и пойдут ночью, когда село уснет, успокоится после нашего ухода. Молодые пойдут к большой реке.

– Почему не в овраг? Не к лесу?

– Да на что, если есть место ближе? По берегу кустов много, там песок и село недалеко.

– Дальше?

– Тебе надо взять с собой верного человека. Есть такой в отряде?

– А разве ты не пойдешь со мной?

– Я не могу, прознает тархан – лишусь всего.

– Тогда Аваз Добак. Мы давно дружим с ним.

Помощник тархана кивнул:

– Этот подойдет. Смелый, опытный и, так же как я, желает быть тебе угодным. С ним, как стемнеет, скрытно от отца идите по берегу до места у Рубино, где плоты да лодки стоят, чуть дале начнутся кусты. Туда и выйдут молодые.

Сын тархана спросил:

– А если отец проснется, мы же рядом в шатре спим, и поднимет шум?

– То моя забота. Ты ведаешь, что он перед сном пьет отвар? Так вот в него я добавлю зелье, что делает сон крепким. Отец твой до утра не проснется, коли не будить. Ты умыкни девку, а когда увидит он ее, то поднимать шум придется мне. Поляне хватятся молодых, не простолюдины все же, тогда надо будет нам быстро уходить. И отцу ничего не останется, как уводить отряд к лесному стану. Туда поляне уже не сунутся.

Джабу сказал:

– Но мне тоже надо взять коней.

– Конечно, и тебе и Авазу. Но это просто, табун у рощи, заберете своих коней и поедете. Там у Рубино спешиться надо, укрыть коней, да морды закрыть им мешками.

– Ладно. Выйдем к лесу, спрячемся в кустах, найдем, где укрыть коней, дождемся Вавулу и Ведану, нападем. Сына Дедила придется бить. За то отец накажет строго, как бы не заставил вернуть девку.

– Так ты не насмерть бей, оглуши рукоятью сабли, добычу в охапку, в рот кляп, мешок, как положено, на голову, ремни на руки-ноги и – к коням. Придете в лагерь, разбужу отца. И пока в селе поймут, что к чему, мы уже уйдем.

Джабу вздохнул:

– Что потом будет? Как следующее лето приходить за данью?

– Это без тебя решат. Из-за бабы войны не будет. Мы утихомирим полян. Но если сомневаешься, оставь все как есть. Какие твои лета? Наберешь еще наложниц.

– Я Ведану хочу.

– Ну тогда делай, как я сказал.

– А если отец прознает, что это ты меня научил?

– Я откажусь, мне он поверит.

– Пусть будет так.

Отряд пошел собирать дань.

Охотники справились, благо зверя в лесу водилось много.

Собирали, обходя дом за домом. Болышчы считал добычу, шкуры складывали в сумы, утрамбовывали. Вместе со сборщиками ходил по домам и Джабу. Девица, а теперь молодая женщина могла быть в селении суженого, что враждовало с Вабежей, а могла и вернуться на время домой.

Переехали в Рубино. Начали обход там. Пушнины было много, утрамбовываясь, она умещалась в обширных сумах, которые набивали до отказа и приторачивали к седлам.

Зашли в дом старейшины. Там-то сын тархана и увидел девицу, что запала ему в душу. От вида такой красы внутри все зажглось огнем желания, лицо юноши покраснело. Он быстро вышел на улицу, потеряв интерес к пушнине.

Хоть и собирали дань хазары быстро, до трапезы не управились. Накормили их в Рубино, где специально зарезали барана.