Он и сейчас отчетливо помнил запах и фактуру кожи, из которой были сшиты все эти фартуки и перчатки, переливчатую ткань орденских лент. Если это в самом деле масоны, то дух останется прежним даже столетие спустя, и он узнает его в первой же мелкой детали. Только не терять времени.

Администраторшу Олег разыскал в фойе – ее осаждали решительно настроенные люди. Требовали вернуть деньги, уплаченные вперед за проживание. Многие из постояльцев явно не желали оставаться в гостинице, где произошло убийство. Администраторша не пыталась никого переубедить и отправляла одного за другим в кассу.

– Прошу прощения, выяснились некоторые обстоятельства, – Каллистратов мягко взял ее за локоть и отвел в сторону.

Этот человек иногда умел быть любезным.

– Вы случайно не брали на работу новую горничную?

– Взяли одну буквально позавчера. Поставили на десятый этаж на испытательный срок.

– Держу пари, что у нее нездоровый цвет лица.

– Верно. Зато в остальном – пока никаких претензий.

– Ее кто-то рекомендовал?

– Особых рекомендаций не было. Одна из наших работниц сломала ногу и нам срочно понадобился человек на замену. Эта согласилась трудоустроиться временно.

– Так сейчас ее смена?

– Да. Она должна быть на рабочем месте. У следствия какие-то подозрения? Давайте я позвоню дежурной по этажу.

Олег не стал возражать, он был уверен, что горничной давно нет на месте. Так оно и оказалось – дежурная по этажу сразу стала жаловаться на новенькую:

– Не знаю куда она задевалась. Работы выше головы, а она шляется неизвестно где.

Даже у преуспевающего во всех отношениях человека иногда находится повод чувствовать себя несчастным. Для президента столичного банка «Олимпия» Георгия Хаджиева таким поводом была дочь.

Во всем остальном обстоятельства складывались как нельзя лучше: гастрит уже давно не давал о себе знать, жена круглый год пропадала на итальянских курортах и больше не совала нос в его дела, банк успешно выдержал всестороннюю аудиторскую проверку и продолжал набирать обороты, выходя в первую десятку по России. Но вот Зиба беспокоила все больше и больше.

В детстве он поощрял ее мальчишеские замашки: брал с собой на рыбную ловлю, обучал простейшим приемам самообороны. Никогда не ругал за ссадины, синяки, только заставлял саму отстирывать грязь на одежде.

Юбок Зиба не признавала, носила только джинсы, свитер и кожаную куртку. Ей не приходило в голову пользоваться помадой, делать маникюр. В восемнадцать лет она приволокла домой спортивный тренажер и стала с маниакальной настойчивостью качать мускулы.

Почуяв неладное, Хаджиев стал покупать ей украшения, дорогие духи, платья из магазинов высокой моды. Зиба благодарила, долго, с холодным интересом рассматривала вещь. Через некоторое время Хаджиев замечал свой подарок на одной из ее подруг.

Все они были очаровательными – как мужчина он не мог этого не признать. Особенно Вероника, которая появилась впервые на дне рождения и очень скоро напрочь вытеснила остальных. Она всегда умело подчеркивала свои достоинства: длинные ноги безукоризненной формы, шелковистую кожу.

Несколько раз президент «Олимпии» оказывался свидетелем невидимого, но явственного тока между двумя молодыми красивыми существами. Он хотел поговорить с дочерью, но не представлял с чего начать. Спросить, почему рядом с ней не видно парней? Почему она не ценит отцовские подарки?

Как-то, разбирая почту, Хаджиев обнаружил яркий молодежный журнал в запечатанном конверте. Пролистал его, сидя у себя в кабинете. Много рекламы: модная одежда, мотоциклы, прохладительные напитки. Новые рок-альбомы, хроника светской жизни голливудских звезд и европейских коронованных особ.