Левченко важно было сразу завоевать доверие подследственного. В этом смысле доверие похоже на любовь – вопрос обычно решается с первых минут. Он не стал широко улыбаться, тянуть руку для рукопожатия.

Представился:

– Майор Левченко, ФСБ.

Продемонстрировал раскрытое удостоверение, продержав его достаточно долго, чтобы Олег смог разглядеть фотографию, фамилию, круглую печать. И увидел, как настороженность в глазах постояльца одиночной камеры немного спала. Любой чистый перед законом гражданин, даже тот, кто знал о силовых ведомствах только понаслышке, с меньшей опаской относился именно к этой аббревиатуре.

– По некоторым уголовным делам мы принимаем участие в расследовании.

«Похоже на шанс, – сказал себе Олег. – Но очень уж быстро он представился – стоило только помечтать. Осторожность прежде всего, они могли подстроить ловушку.»

– Я побывал у вас в гостях. Объяснил вашей Алле ситуацию. Конечно, в смягченном виде. Она изъявила горячее желание увидеться с вами. Постараюсь, чтобы завтра разрешили свидание.

– Как она? – сдержанно спросил Олег.

– В порядке. Мы говорили около часа. Если вдруг дело дойдет до суда, ее стоило бы взять в адвокаты.

Каллистратов молчал, ожидая продолжения.

– Оказалось, что мы с вами в некоторой степени коллеги, – заметил майор. – Вы – теоретик, я – практик. Вы собираете материалы о масонах, мой профиль – так уж случилось – присматривать за всевозможными сектами. И в случае криминального уклона осуществлять хирургическое вмешательство.

– Масонство не секта, – с некоторым высокомерием уточнил Олег.

– Согласен, – примирительно ответил Левченко. – Хотя между сектами и тайными обществами трудно провести четкую границу.

Он присел на деревянный топчан:

– С вашего позволения.

– Конечно-конечно, – впервые за много дней на лице Каллистратова появилось подобие улыбки. Она вышла перекошенной, слабой – просто сдвинулись в стороны уголки рта.

– Сейчас решающий момент, – предупредил фээсбэшник. – Если следствие выберет для разработки ту или иную версию, считайте, что поезд тронулся с места и поменять маршрут будет трудно.

Олег пожал плечами и прислонился спиной к бетонной стенке. В камере все было серым, бетонным – пол, стены, потолок.

– Не советую, можно заработать хворь на всю жизнь, – майор разговаривал спокойно, без напряга, словно они сидели в кафе или прогуливались пешком по Тверскому бульвару. – После общения с Аллой у меня мало сомнений в вашей невиновности. Но удивляет настойчивость, с которой вы лезете в яму. Человек неделями сидит за компьютером, роется в архивах и вдруг проявляет такую настойчивость по отношению к одной семье. Ведь вы умеете не отвлекаться в сторону. Очень хорошо умеете… Значит между археологическими изысканиями и семьей Альтшуллеров есть какая-то связь.

– Вы слишком располагаете к доверию, майор. Это меня и беспокоит.

– Логично. Подарки судьбы редко падают с неба в камеру следственного изолятора. Придумайте сами, что я могу сделать, чтобы завоевать ваше доверие. Выпустить вас отсюда не в моей компетенции и, честно говоря, для этого пока нет оснований. Принести характеристику от начальства? Пожалуйста, если вас это устроит. Что еще? Любой шаг можно расценить как изощренную ловушку.

– На сколько процентов вы уверены в моей невиновности? – поинтересовался Каллистратов.

– Процентов на девяносто. Но я пока ничем не рискую – рисковать надо вам. И чем раньше, тем лучше. Потом придется исповедоваться следователю.

Если бы человек в штатском ответил «на все сто», Олег бы однозначно решил для себя, что его визит всего-навсего хитрожопая милицейская игра. Но он сказал «девяносто». Слишком тонкая тактика для ментов. Похоже, он действительно фээсбэшник.