Гетманша Скоропадская, таким образом, была первою новою украинскою женщиною и последнею из тех женщин старой Украины, лучшим и заключительным типом которых была Матрена Кочубей.

Племянник гетманши Скоропадской, упомянутый нами выше Яков Маркович, малороссийский подскарбий генеральный, оставивший после себя любопытный дневник, под 1718 годом, между прочим, говорит, что когда гетманша Скоропадская и муж ее со своей гетманской свитой ездили в Петербург и в Москву, то «на Москве, в Великий пост, за волей и сватаньем самого государя и царицы, засватали дочерь гетманскую за сына Петра Андреевича Толстого».

А под 12 октября того же 1718 года у Марковича записано: «В неделю (в воскресенье) в Глухове веселье (свадьба) было. Гетман Скоропадский дочерь свою Улияну отдал за Петра Петровича Толстого, сына тайного советника Петра Андреевича. С женихом приезжали в сватах: брат его родный старший Иван Петрович и другой в первых (то есть двоюродный) Борис Иванович и несколько при них особ великороссийских».

Затем мужа Ульяны Скоропадской, Петра Толстого, царь назначил нежинским полковником: это был первый в Малороссии полковник, происходивший не из природных украинцев.

Так, при помощи Петра и не без влияния Скоропадской, совершалось нравственное и политическое объединение Великой и Малой России, или воссоединение частей русского народа, давно когда-то разорванного на две половины разными историческими невзгодами, – в этом огромная историческая заслуга Скоропадской.

Мало того, Скоропадская и в своей обыденной жизни поддерживала и укрепляла связь великорусской и малорусской половин русской земли: обладая светлым умом и природным тактом, Скоропадская умела ласково и с достоинством принимать у себя в Глухове, в гетманском помещении, высоких гостей, которые наезжали в Малороссию из Москвы и Петербурга, на славу их угощала и тем побеждала московскую гордость и грубость, с которой когда-то плохо ладила неумелая и не менее грубая старшина малороссийская.

С другой стороны, Скоропадская сама платила визиты навещавшим ее русским вельможам и неоднократно ездила в Москву и Петербург, покидая надолго свою гетманскую столицу, Глухов, чего до того времени не решилась бы сделать ни одна украинская женщина, если б к тому не принудили ее крайние обстоятельства.

Так, когда в 1722 году пан гетман Скоропадский ездил в Москву со своей свитой, с генеральным писарем Савичем, бунчуковым генеральным Лизогубом и нежинским полковником Петром Толстым, к этой свите «ясновельможная пани гетманова» присоединила свою собственную свиту и дала возможность московским людям видеть и свою украинскую красоту, и свое гетманское величие.

В этом же году, по возвращении из России, гетман Скоропадский умер и на его место избран был другой гетман.

Оставшись вдовою, уступив гетманскую булаву другому лицу, Скоропадская, несмотря на то что не имела уже никакого официального положения, до самой, однако, своей смерти удержала за собой титул «ясновельможной пани гетмановой».

Время шло, и Скоропадская видела приближение старости.

Умер Петр, ее царственный сват и покровитель.

В 1728 году овдовела и дочь Скоропадской, нежинская полковница Ульяна Толстая: Толстой умер, как записано в дневнике племянника пани Скоропадской, «с той причины, что питьем излишним водки он повредил легкое и нажил эпилепсию».

В 1729 году Скоропадская снова едет в Москву со всей малороссийской старшиной. У нее есть особая цель в этой поездке – исходатайствовать себе и вдовствующей дочери своей несколько новых маетностей от русского правительства.