Теперь всё решали деньги!
– Мы много работали, чтоб этот день наступил! – в голосе вице-премьера звучали торжественные нотки. – И я хочу поблагодарить всех, кто отдал силы для благородной цели. В первую очередь – вас, Константин Георгиевич!
– Да пошёл ты… – буркнул Малютин.
Кто-то из стоявших рядом журналистов улыбнулся. Остальные не расслышали. Всё их внимание теперь было приковано к новенькому пульту управления. Вице-премьер ещё говорил какие-то высокопарные фразы о торжестве глобальной демократии, о науке, расцветающей в условиях свободного рынка. А главный инженер уже сидел за пультом, и его пальцы нервно подрагивали рядом с многочисленными тумблерами.
Конструктор маячил в сторонке. Он казался абсолютно спокойным, только приспущенный узел галстука его выдавал.
– Думаю, можно начинать, – наконец скомандовал вице-премьер.
И пальцы инженера легли на первый тумблер. Раздался лёгкий щелчок.
– Как видите, у нас тут всё по старинке – никаких «мышек» и тачпадов, – пошутил Анатолий Борисович. – Консервативно, зато надёжно!
Ещё один щелчок.
Вспыхивают индикаторы.
На огромном экране, висящем над пультом, зелёным светом озаряется геометрическая фигура причудливой формы.
– Ускорительный модуль B – готов к запуску! – сообщил главный инженер.
– Подготовку продолжить!
Следующий ряд тумблеров. Наливается зеленью вторая фигура.
– Модуль C – готов к запуску!
– Включить режим ожидания!
– Модули в режиме ожидания!
– А теперь, – улыбнулся вице-премьер, – осталось повернуть вот эту красную штучку.
– И что произойдёт? – уточнил щекастый корреспондент НТВ.
– Запустятся дополнительные блоки. Возрастет объем вакуума, охваченный фазовым переходом. Мощность коллайдера увеличится в три раза!
Пальцы вице-премьера потянулись к тумблеру.
Малютин закрыл глаза.
Он вдруг вспомнил первое своё интервью против «коллайдерной гонки». Журналистка Юля из газеты профсоюзов допытывалась: «И чем же опасен этот ваш резонанс?» А он никак не мог толком ответить – перевести ряды формул в ясные бытовые термины. Сбивчиво рассказывал, что последствия могут быть не только локальные, но и глобальные.
«Взорвутся энергоблоки на всех мю-станциях?»
«Это вполне реально. Но что ещё хуже – цепная реакция, которая может охватить Землю, – всё окружающее нас пространство может перейти в иное фазовое состояние – низкоэнергетическое…»
«И что это значит?»
«А вы представьте, что в вашем доме вдруг испарился фундамент. И то, чем вы дорожили, что знали и любили, вдруг страшно, непоправимо изменилось!»
Кажется, она так и не поняла.
Но скоро ему не придётся объяснять. Скоро все ощутят, каково это – жить в неузнаваемом мире, в доме с исчезнувшим фундаментом…
– Константин Георгиевич!
«Что? Это меня?»
Малютин удивлённо открыл глаза. И журналисты, и вице-премьер выжидательно на него смотрели.
– Я не понимаю…
Анатолий Борисович поощрительно ухмыльнулся:
– Просто было бы справедливо именно вам, как первооткрывателю, доверить эту честь, – он кивнул на красный тумблер.
Малютин вздрогнул. Стиснул челюсти и вдруг кивнул:
– Конечно!
Охранники расступились. Помешкав секунду, физик шагнул за оцепление. Десятки объективов повернулись в его сторону. Вице-премьер расплылся в улыбке – вот идеальный финал! Жирная точка в конце «антиколлайдерной» истерии!
– Прошу вас, – подбодрил он физика.
– Да, – сухо выдавил Малютин.
И в следующий миг, с быстротой, неожиданной для его нескладной фигуры, рванул на себя металлическую секцию ограждения. Она взлетела в его руках, описав дугу в воздухе. Конечная точка этой дуги была там, где светился огоньками пульт и маячила застывшая физиономия вице-премьера!