Я присел на скамейку у троллейбусной остановки.

Утро началось отвратительно.

А вот какой будет вечер?

Много они сумеют из него выбить?

Вряд ли.

Деньги и банковские карты передавались через вокзальную камеру хранения. А в лицо он меня толком не знает. Всего раз встречались нос к носу – и то я был в очках, с фальшивой бородой, в надвинутом на глаза капюшоне.

Кликуху Тень я получил не зря…

Так что, с большой вероятностью, сегодняшний визит полиции – совпадение.

Но кто даст гарантии? Пресс-центр МВД?

Угу. На фирменном бланке с гербовой печатью…

Подошёл троллейбус, и я втиснулся в него.

А минут через двадцать был уже на юго-западной окраине Нижнего. Здесь пересел в маршрутку до Нагулино.

Вышел за остановку до конечной. Там, у городского периметра, – полицейский блокпост и обычно дежурит отряд ОКАМа. А я повернул на восток и пешком достиг окраины посёлка.

Шагов сто двигался вдоль берега заболоченного пруда. Потом через дамбу перешёл на ту сторону – туда, где начинался четырёхметровый металлический забор. Я шагал вдоль него, пока не увидел в кустах дыру, заделанную «колючкой».

Проволока была свежая – ещё никаких следов ржавчины. Значит, недавно успели!

Это плохо. Придётся терять время…

Но когда я приблизился – обнаружил, что кто-то уже постарался до меня. Разрезал проволоку справа и прибил к доске изнутри. Доска ходила свободно – так что получилось что-то вроде калитки.

Сделано аккуратно – если смотреть издали, хрен догадаешься!

Я отодвинул доску с «колючкой» и пролез в дыру.

По ту сторону забора тянулись ряды бараков.

Нагулинский лагерь беженцев – не самый крупный из тех, что выросли по окраинам Нижнего. И всё равно – фактически целый городок. По документам – десять тысяч. А реально раза в полтора больше народу втиснуто между лесом и прудом – на участке чуть обширнее нормального стадиона.

Поганое место.

И даже не из-за грязных улиц, покосившихся хибар и гор мусора.

Самое худшее – люди. Когда-то им обещали через пару лет переселить в нормальное жильё, обеспечить работой…

Угу. Премьер лично клялся.

А теперь тут, в лагере, уже выросло целое поколение. Они не помнят ничего, кроме этих убогих бараков, не представляют себе иной жизни… И ещё они не любят чужаков – всех, кому повезло родиться по ту сторону забора.

Раньше я ходил здесь не один – обязательно с кем-то из местных.

Сейчас – придётся рискнуть.

Хорошо, что вид у меня не выдающийся: потёртые джинсы, вылинявшая хэбэшная куртка с капюшоном, растоптанные кроссовки. Даже малость опухшая после вчерашнего физиономия – удачное дополнение к имиджу.

Авось сойду за местного…

Но вряд ли я б вообще сюда сунулся – если б это не было самым лёгким способом выбраться за периметр Нижнего в обход полицейских постов.

Впереди звенел детский смех.

У перекрёстка, рядом с большой лужей, играла стайка ребятишек. Маленькие, тощие оборвыши… Половина – белобрысые, но такие чумазые, что естественный цвет волос едва угадывается.

Ещё и лепят что-то из грязи…

Угу. Пока родители где-то за гроши вкалывают или стоят в очереди за скудными пайками, детишки развлекаются, как умеют.

Меня они встретили заинтересованными взглядами.

Глаза были умные, живые.

А чего удивительного? Это по телевизору любят рассказывать о потомственных нахлебниках, о тупых и ленивых русских пьяницах…

Но я-то знаю, что родители их – скорее всего, нормальные. Если ещё не спились от безнадёги…

Прошёл мимо.

Да, их жаль, и что с того? Они – лишние в этом городе, в этой стране. Подлый порядок – но я не в силах его изменить…

А швыряться деньгами – глупо. Запросто привлечёшь внимание кого-то не столь безобидного.