Традиционно в бане гадали. «Иногда в бане оставляли на ночь гребень и просили: „Суженый-ряженый, скажи мне сущую правду, какие волосы у моего жениха“. Если назавтра на гребне оказывались мягкие русые волосы, то считали, что и жених будет русый, с хорошим характером. Некоторые смелые девушки ставили в бане зеркало и настойчиво просили: „Суженый-ряженый, приходи, приходи, в зеркало погляди“. Если появилось чье-либо изображение, не оглядывайся, а то задушит» (забайкал.) 〈Болонев, 1978〉. Чтобы увидеть суженую либо суженого, садились в бане перед каменкой и глядели в зеркало (енис.). Ср. обращение при гадании: «Овинные, решные, водяные, банные! Скажите, не утайте, выдадут ли [имя] замуж» (костр.).

«Севернорусские девушки берут землю из-под девяти столбов забора, бросают ее на каменку и приговаривают: „Байничек, девятиугольничек! Скажи, за кем мне быть замужем?“ 〈…〉…отправляются в полночь в баню, завернув подол на голову, обнажают ягодицы, пятясь, входят в баню и приговаривают: „Мужик богатый, ударь по ж… рукой мохнатой!“ Если к телу прикоснется волосатая рука, жених будет богатым, если безволосая и жесткая, он будет бедным и лютым, если мягкая, у него будет мягкий характер» 〈Зеленин, 1991〉.

Во время Святок, при огне, девицы приходят в баню, «снимают пояс, крест, распускают косы и расстегивают все пуговицы, ставят одну в середину, а вокруг нее водят черту и поочередно смотрят в зеркало со словами: „Придите сорок чертей с чертенятами, из-под пеньев, из-под кореньев и из других мест“. Черти должны „показать“ суженого или показаться в его облике. Если при этом покажется, что в зеркале выходит черт по пояс, то надо расчерчиваться (это опасно); если же черт является в полный рост, то девушкам грозит гибель» (костр.). В Сургутском крае на Святки баню топили для нечистого, который приходил париться; затем он либо благодарил ожидавшую у дверей девушку, просил подать ему чистое белье (к замужеству), либо требовал подать гроб (к смерти). Все такие гадания считались опасными: вызываемый нечистый, по поверьям, нередко покидал магический круг, которым его очерчивали, и губил гадающих.

Во многих районах России на протяжении XIX–XX вв. оставался популярным сюжет о явлении в бане про́клятой девушки, на которой женится впоследствии парень, решившийся ночью взять с банной каменки камень или сунуть руку в печную трубу (новг., владимир., вост. – сибир.). «Он, кавалер-парень, в одно прекрасное время на Святках пошел мимо бани и хотел спросить судьбы. Сунул руку в трубу, а его там схватили…» (костр.). «Дядя Костя ходил в баню гадать ночью. Показалось им, что сидит женщина на полке, и она ему заговорила… Платок ему подала: „Возьми меня замуж, я твоя невеста“» (мурм.). Этот сюжет, навеянный распространенным обычаем святочного гадания, соотнесен, возможно, и с некогда бытовавшими обрядами, обычаями (предбрачными, переходными).

Баня с ее коварными, но могущественными обитателями вплоть до последней четверти XX в. остается одним из самых подходящих мест для гаданий, «узнавания судьбы», а в сюжетах быличек – местом для обучения колдовству, искусству игры на музыкальных инструментах, даже для сватовства, и все это с участием банника-черта, «хозяина» бани, вершителя людских судеб.

В этой своей ипостаси банник ближе к наделенным универсальной властью языческим божествам (некоторые исследователи сопоставляют его с древнерусским Велесом – Волосом), к духам – «хозяевам» очага, покровителям семьи.

БАРАНЕ́Ц – фантастическое растение-животное.

По сообщению М. Забылина, русские, жившие в Поволжье, уверяли иностранцев, что баранец растет в низовьях Волги: он «приносит плод, похожий на ягненка; стебель его идет через пупок и возвышается на три пяди; ноги мотаются, рогов нет, передняя часть как у рака, а задняя как совершенное мясо. Он живет, не сходя с места, до тех пор, пока имеет вокруг себя пищу. Показывали меховые шапки и уверяли, что это шапки из меха баранца» 〈Забылин, 1880〉.